Дрожь монахини становилась все более явной. Щеки у нее покраснели. Дыхание стало чаще. Он ясно ощутил, что она закипает. Член у него стоял уже колом. Взгляд монахини непроизвольно опустился на его явно выпирающий бугор и как-то на нем задержался. Буквально с трудом подняв глаза, она затуманенным взором посмотрела ему в глаза.
– С…срам-то к…какой, – заикаясь, прошептала она. – А д…дальше ч…что?
– И, видно, почувствовав это мое состояние, она положила мне руку на ширинку. Положила и начала гладить.
– Разврат-то к…какой, – еле слышно выдохнула монахиня.
– И тут я ощутил, что окончательно дурею… Руки сами полезли к ней под юбку. Не хотел, ей-богу, сами.
– П…понимаю, что с…сами. Б…бес попутал.
– Ага, вот так полезли… сами, – и он вдруг осознал, что непроизвольно гладит ногу монахини, постепенно задирая ей рясу. Став буквально пунцовой, та сидела не шелохнувшись и только все сильнее начинала дрожать. – А она между тем расстегнула мне ширинку, – не прекращал свой рассказ он, – достала член… Да что там достала, он сам как бешеный на свободу выпрыгнул. Достала и давай его ласкать пальчиками, – и, продолжая одной рукой задирать рясу монашки, он второй расстегнул штаны, извлекая стоящий колом член.
Независимо от ее воли рука монахини потянулась к его члену, и она обхватила его ладонью. Между тем он добрался до ее промежности и обнаружил, что там нет трусов. Застонав, монахиня чуть раздвинула ноги, и его пальцы нащупали набухшие половые губы. Судорожно вздрогнув, монахиня поперхнулась воздухом.
– Дав волю рукам, мы все сильнее дурели, – лаская ее, продолжил он. Монахиня говорить уже не могла. Ему приходилось исповедоваться без ее помощи. – Я чувствовал, как ей тяжело сдерживать стон. Она буквально тряслась, стараясь не выдать себя звуками, ведь впереди сидела вся компания. Несмотря на темноту, очертания людей были видны, но, слава Богу, все смотрели на лесную дорогу, не обращая на нас внимания, да и музыка в салоне громко играла.
Рядом находились кельи других сестер, и монахиня изо всех сил сжала зубы. Она уже вовсю текла, в голове у нее окончательно помутилось, а желание ощутить член внутри буквально взрывало ей разум. Он и сам уже не мог сдерживаться и, ощутив, что она на пределе, продолжил свою исповедь, один в один воспроизводя наяву все произошедшее.
– И бес окончательно попутал меня. Задрав посильнее ей юбку, я подхватил эту развратницу под ягодицы и посадил на себя.
– А-ах! – протяжно простонала монашка, насаживаясь на его кол. – Гос…споди, п…прости и п…помилуй! Бес п…попутал, – прерывающимся голосом прошептала она, улетая в рай.