Солнце только что поднялось из-за лохматых гор.
Косые лучи просачивались сквозь ветви деревьев, пятнами ложились на отсыревшую за ночь землю, покрытую редкой травой и рыжими иглами хвои. В стороне от тропы, скрытый кустами, журчал ручей.
Малохоженая тропа поднималась к вершине глубокого распадка. Нина прижимала к груди притихшего козленка, шептала:
— Какой ты миленький! Я тебя молочком кормить буду, молочком!
Впереди осыпались, защелкали камни. Нина остановилась.
— Ой, что это? — тихо спросила у Доры.
Дора тоже остановилась, прислушалась. По лесу кто-то шел. Под ногами похрустывали камешки.
— Не медведь?
Дора прошла немного вперед.
— Вон он, медведь. Смотри.
С крутого каменистого косогора спускался приказчик Федота Андроныча.
— Сейчас мы его напугаем, — шепнула Дора и крикнула: — Гэк!
Крик, умноженный эхом, прокатился по распадку. Приказчик вздрогнул, опустил руку в карман, прижался спиной к толстой сосне.
Девушки засмеялись. Нина громко, так, чтобы он услышал, сказала Доре:
— Очень храбрый молодой человек.
Приказчик с шумом скатился с косогора, тяжело дыша, остановился на тропе. Правую руку он все так же держал в кармане. Круглые желтые глаза его смотрели на девушек изучающе. Ловкий, гибкий, он чем-то напоминал кошку, готовую сделать прыжок.
Увидев козлят, приказчик позавидовал:
— Вот удача так удача. А я, как видите, с пустыми руками.
— Вы охотились?
— Да, охотился.
— Это без ружья-то? Охотничек… — прыснула Дора.
— Ничего смешного. Я петли ставлю, западни. С ружьем пока не время… Разрешите, я понесу козленка, — попросил он у Нины. — Вы, если не ошибаюсь, дочь здешнего учителя? Ссыльного… Я его очень уважаю. Здесь, в селе, это единственный человек, достойный уважения, даже восхищения.
— Что вы! А я, а Дора? Разве мы не достойны восхищения? — со смехом спросила Нина.
— Разумеется. Вы прелестные девушки, — он прищурился, внимательно посмотрел на Нину. Ей стало неловко под взглядом его желтых глаз.
В деревне Дора остановилась у своего дома, предложила:
— Ты бери обоих козлят. Зачем их разлучать…
— Я одна их не унесу.
— Могу помочь, — вызвался приказчик.
Дома опустили козлят на пол. Они растерянно стояли на тонких, подрагивающих ножках, водили длинными острыми ушами. Нина налила в блюдце молока.
— Кормить хотите? Они так есть не станут. Вы их с пальца. Окуните палец в молоко и в рот… — посоветовал он.
— Откуда вам известны эти премудрости?
— Я охотник. Правда, я охочусь на крупную дичь, но не упускаю и мелкую, если попадется…
В его словах, как показалось Нине, звучал какой-то скрытый смысл. Она резко обернулась. Но приказчик спокойно разглядывал козлят. Лишь в уголках его губ затаилась непонятная усмешка. «Большой умник он, что ли?» — подумала Нина. Она поймала козленка, намочила палец в молоке, сунула ему в рот. Козленок чмокнул губами, присосался…