Любка сидела у кухонного стола, напряженно вслушиваясь в разговор. Когда ее окликнули, она испуганно вскочила на ноги.
— Дай сюда стаканы, — приказал командир. — Горло пересохло.
Любка поставила стаканы на стол, накинула на плечи платок.
— Ты куда? — схватил ее за руку один из анархистов.
— За кудыкину гору, — Любка ударила его по руке. — Водки не хватит. Вас набралось столько, что бочки мало будет.
— Ну, иди. Погулять надо хорошо, завтра могут кокнуть… — Он выпустил Любкину руку.
— …возложила на меня. Я буду с вами до последнего момента. Сегодня ночью тут, а завтра… — услышала Любка слова незнакомца, закрывая за собой дверь.
Во дворе, у поленницы дров, она заметила человека. Остановилась у крыльца, держась за ручку двери, спросила:
— Кто это?
— Тише ты. Свой, кому же еще тут быть. Стою вот караулю, а они водку глотают. Порядок это, спрашиваю я тебя? Ты бы вынесла сюда, Любочка, маленько, — попросил часовой.
— Сейчас ничего нету. Я иду за водкой, жди. — Любка прошла за ворота, вернулась: — Ты один стоишь-то?
— Один. Поставили, слоняюсь тут, а они там разгуливают, чтоб им захлебнуться!
От дома Любка пошла шагом, свернув за угол, бросилась бежать под гору. Запыхавшись, она прибежала к Совету. У крыльца ее остановил часовой.
— Пропуск!
— Нет у меня никакого пропуска. Артем тут, красногвардеец, пусти меня к нему. Пусти! Не пустишь, большая беда случится.
— Это парень из Шоролгая, семейский? Нету его. Ушел домой недавно.
— Ох, боже мой, что я буду делать? А где он живет? Скажи, миленький мой, он тут где-то поблизости.
— Привязливая ты! Он на Думской живет. Пойдешь по Большой, свернешь налево. В четвертый дом от угла и заходи. Да живей мотай отседова. Командир увидит, спасибо мне не скажет.
Впотьмах Любка кое-как нашла дом на Думской, постучала в окно. Сквозь ставень пробивалась полоска света. На стук к окну кто-то подошел — света не стало видно.
— Артем у вас живет?
— У нас, — ответил из-за ставни женский голос.
— Пусть он выйдет на минуточку.
Полоска в ставне опять засветилась. Через минуту заскрипела дверь, стукнула щеколда ворот, и на улицу вышел Артем в белой нижней рубашке, босиком.
— Любка?! — удивился он. — Чего тебя черти носят по ночам?
— Артем, вас убить хотят! Беги скорее к своим… Всех убьют! — взволнованным шепотом говорила Любка.
Артем выслушал ее сбивчивый рассказ, недоверчиво протянул:
— А ты не брешешь?
— Убей на месте, если хоть словечко неправды сказала!
— Обожди тут. Я оденусь. Пойдем к Жердеву.
— Я не могу с тобой идти, Артем. Я выскочила на минутку, за водкой — сказала. Они ждать меня будут. Ты иди. Двери я оставлю открытыми на случай чего. Пойдете ко мне — опасайтесь: во дворе стоит часовой. Полбутылки я ему суну, пусть сосет, может быть, насосется к тому времени. Я пойду. А ты скорей, Артемочка…