* * *
– Сильнее!
Картер что-то проворчал.
– Я сказал: сильнее! Я ничего не почувствовал!
Картер снова что-то проворчал, теперь уже громче. Его кулак врезался в красный пластиковый щит, которым тюремный тренер Кент Росс прикрывался от ударов.
– У меня трехлетняя дочка бьет сильнее! Девчонка! Еще раз!
Картер сощурился. Костяшки его пальцев стали одного цвета с бинтами, которыми были обмотаны кисти рук. Взвыв от ярости, он принялся дубасить красный щит, вкладывая туда всю свою злость, ненависть, желание и прочие эмоции, бушевавшие в нем. Его кулаки обрушивались на пластик щита с такой силой, что Росс невольно стал пятиться.
Секунд через тридцать скорость ударов замедлилась. Горячая волна адреналина разлилась по затейливо татуированным плечам Картера, потом по не менее затейливо татуированным бицепсам и потекла вниз, к кистям рук, стонавших после этого фейерверка ударов. Картер тяжело дышал ртом. Когда Росс объявил, что на сегодня хватит, Картер был готов расцеловать неказистую физиономию тренера.
Он любил тренировки. Это была единственная часть «программы по управлению агрессивностью», которая доставляла ему удовольствие. После одной особо примечательной выходки Картера тюремный психиатр посоветовал Россу поработать с этим норовистым зэком и помочь ему сбросить часть внутреннего напряжения.
Картер растянулся на голубом синтетическом мате. Он еще не отдышался. Костяшки пальцев сильно болели от ударов по щиту. Продолжала болеть и щека, которой охранник вдавил его в стену после памятной заварушки в классе мисс Лейн. Вся одежда насквозь пропотела.
– А ты хорошо боксировал, – похвалил Росс, нагибаясь над распластанным телом Картера и подавая ему бутылку с водой.
– Ты меня чуть не укокошил. – Трясущейся рукой Картер взял бутылку.
Потом сел: измученные мышцы отозвались бурей протеста. В три огромных глотка он одолел половину бутылки, потом побрызгал себе на разгоряченную спину, чтобы хоть немного унять боль.
– Бросал бы ты курить, – заметил ему Росс. Картер лишь засмеялся. – Правда, такого напора, как сегодня, я у тебя не видел, – продолжал тренер. – Всю свою злость в кулаки вложил. Что-то случилось?
С Россом Картер тренировался больше года, и у них сложились вполне приятельские отношения. Картеру нравилось, что тренер не пытается выделываться, не строит из себя начальство, а на тренировках спрашивает по полной. Но то, что не давало покоя Картеру, далеко выходило за пределы их обычных разговоров о спорте, и потому он сомневался, стоит ли отвечать на вопрос. Даже если бы он посчитал Росса подходящим собеседником для подобных разговоров… Как перескажешь словами весь этот долбаный карнавал мыслей, мелькавших в голове?