Но еще больше Корнева поразила какая-то примитивная бесчеловечность Стоун. Сама, за язык ее не тянули, рассказала, что убив Уизлера, вошла во вкус, и Саммера, до этого почти три года бывшего ее любовником, убивала уже с интересом и чуть ли не с удовольствием. Да уж… Как говорится, без комментариев. Дура, любящая убивать — это страшно. Таких и правда надо отстреливать. Так что короткую и бессмысленную жизнь Нэнси Стоун прекратили хоть и поздновато, но совершенно справедливо.
А он, Роман Корнев, было дело, даже танцевал с ней. Корнева аж передернуло. Черт, вот же некстати вспомнил!
Кстати, по словам Стоун выходило, что и Винсента Саммера назвать светочем мысли никакой возможности не просматривалось. И вот это Корнева очень и очень сильно озадачивало. Непонятно. Совершенно непонятно, какой смысл был Бейкеру, которого как раз в глупости не заподозришь, брать эту парочку в дело? Ну ладно, охранникам шибко много ума вроде бы как и не положено, но ведь ни Саммер, ни Стоун никогда раньше в охране не работали! Саммер без особого успеха пытался оборачивать в деньги свою еще сохранявшуюся на Западе популярность, но основную часть его доходов составляли дивиденды из инвестиционного фонда, куда он откладывал деньги в бытность свою профессиональным спортсменом. Стоун зарабатывала не только проституцией, причем даже будучи любовницей Саммера, но и продажей наркотиков своим клиентам. За те деньги, которые платил им Бейкер, можно было нанять опытных и сообразительных безопасников, причем размер оплаты вполне обеспечивал бы их лояльность работодателю. Нет, правда, непонятно. Эксперимент, можно сказать, эпохального значения, инвесторы, которые сами изволили присутствовать, несмотря на возраст и наверняка имеющуюся занятость делами, гениальный, черти бы его взяли, ученый-исполнитель — и при этом охрана типа «два дебила — это сила». Непонятно, мать его слева направо до полного расплава!
Все эти раздумья, несмотря на свою тягостную безнадежность, неожиданно обернулись для Корнева и светлой стороной — ему наконец-то захотелось спать. Аккуратно и осторожно, стараясь не потревожить спящую жену, Роман залез в постель и сразу же не погрузился даже, а просто-таки провалился в сон…
Новостью о судьбе пластиковой куклы Корнев поделился с женой сразу после завтрака. Хайди, как Роман и ожидал, восприняла известие о смерти Нэнси Стоун спокойно, особого злорадства не высказывала и не показывала, но и ни малейшего сожаления не проявила. Надо — значит, надо. А вот запись допроса несостоявшейся маньячки вызвала у госпожи Корневой куда более эмоциональную реакцию. Пока любимая жена читала, Роман с интересом наблюдал, как на ее лице сменяли друг друга то кривая ухмылка, то гримаса брезгливости, то искреннее недоумение, а то и темная холодная ненависть.