— И, чтобы не заканчивать нашу встречу на этом, вернусь к приятному, — с улыбкой сказал император, явно ведя прием к завершению. — Сегодня весь день вы свободны. Советую погулять, пропуска в дворцовый парк вам выдадут, в город сходите, там тоже есть на что посмотреть. Завтра вам, Роман Михайлович, надо будет явиться по служебным делам в Главное разведуправление, а вам, Аделаида Генриховна, — в Министерство образования. Вызовы вы получите на коммуникаторы. После этого вы полностью свободны. Дом в госпитале ваш вплоть до убытия с Престольной. А теперь позвольте попрощаться.
Перед прощанием, впрочем, его величество сделал Корневым подарок — взял у адъютанта папку со снимками, сделанными во время награждения, и вручил ее Роману. Пропуска в дворцовый парк им также выдали, но все-таки первым делом Роман и Хайди поинтересовались все у того же капитана, провожавшего их из дворца, где здесь ближайшее ателье — очень не терпелось обоим поскорее приладить новые знаки различия.
— Рома, — тихо сказала Хайди, когда они, сидя в удобных креслах, ждали, пока на китель Хайди пришьют новенькие петлицы, а на мундир Романа прикрепят погоны, — помнишь, я говорила, что в сказку попала, когда была в церкви первый раз?
Еще бы не он не помнил! Любимая тогда первый раз сказала ему, что станет русской. Полностью русской Хайди, правда, так и не стала, зато и настоящей немкой ее назвать было бы уже ошибкой. Впрочем, такое, местами очень даже веселое, сочетание русского и немецкого в своей женщине Корневу нравилось даже больше.
— И опять я в сказке… Я беседовала с правителем самой большой империи в космосе, а чувствовала себя, как будто с Михаилом Фёдоровичем говорила, — вспомнила Хайди свекра. — Я поняла теперь… нет, не поняла, почувствовала! Россия — это великая семья. Я почти не помню моего отца… Но сегодня именно с отцом я говорила.
Как и в тот раз, Роман только вздохнул. А что еще тут поделаешь, если умеет Хайди такое сказать, что никакими словами ей не ответить?!
— А я тебе говорю, может! — Оля Сенцова, ученица девятого класса второй женской гимназии города Тюленева, была готова всерьез разозлиться на своего спутника — тоже девятиклассника, но из первой мужской гимназии, Юрку Кропотова. Нет, Юрка, конечно, парень интересный и многие девчонки откровенно завидуют, что он оказывает внимание именно ей, но до чего же иногда бывает упертый! И если бы еще было о чем спорить! Неужели он и впрямь думает, что она способна что-то напутать?!
— Оль, ну не может! — упомянутый Юрий Кропотов старался говорить мягко, не споря, а скорее увещевая свою спутницу, но в его сознании все больше и больше укреплялось мнение о том, что у всех девчонок проблемы с мозгами, и даже Олька, к его великому сожалению, не исключение. Вот же втемяшила себе в голову, выдумала наверняка, а признаться стыдно! — Ну, пойми же, Оль, «георгия» дают военным только, и то за особые подвиги, а ты говоришь — у молодой училки! Мало ли, — он решил все же дать Ольке последний шанс, — там значок какой был или брошка, а ты спутала!