|
| Jacques Sauniere is dead.Langdon could not help but feel a deep sense of loss at the curator's death. Despite Sauniere's reputation for being reclusive, his recognition for dedication to the arts made him an easy man to revere. His books on the secret codes hidden in the paintings of Poussin and Teniers were some of Langdon's favorite classroom texts. Tonight's meeting had been one Langdon was very much looking forward to, and he was disappointed when the curator had not shown. | Жак Соньер мертв.Лэнгдон воспринял его смерть как большую личную утрату. Несмотря на репутацию человека замкнутого, едва ли не затворника, Соньер пользовался огромным уважением как истинный ценитель и знаток искусства. И говорить с ним на эту тему можно было до бесконечности. На лекциях Лэнгдон мог без устали цитировать отрывки из его книг о тайных кодах, скрытых в полотнах Пуссена и Тенирса. Лэнгдон очень ждал этой встречи с Соньером и огорчился, когда куратор не объявился. |
| Again the image of the curator's body flashed in his mind. Jacques Sauniere did that to himself? Langdon turned and looked out the window, forcing the picture from his mind. | И снова в воображении предстал изуродованный труп. Чтобы Жак Соньер сам с собой такое сделал?.. Как-то не слишком верилось. И Лэнгдон снова отвернулся к окну, стараясь выбросить страшную картину из головы. |
| Outside, the city was just now winding down—street vendors wheeling carts of candied amandes, waiters carrying bags of garbage to the curb, a pair of late night lovers cuddling to stay warm in a breeze scented with jasmine blossom. The Citroen navigated the chaos with authority, its dissonant two-tone siren parting the traffic like a knife. | Улочки сужались, становились все более извилистыми, торговцы катили тележки с засахаренным миндалем, официанты выносили из дверей мешки с мусором и ставили у обочины. Пара припозднившихся любовников остановилась и сплелась в тесном объятии, словно молодые люди старались согреться в прохладном, пропахшем жасмином весеннем воздухе. "Ситроен" уверенно пробивался все дальше и дальше вперед в этом хаосе, вой сирены разрезал движение, точно ножом. |
| "Le capitaine was pleased to discover you were still in Paris tonight," the agent said, speaking for the first time since they'd left the hotel. "A fortunate coincidence." | — Капитан очень обрадовался, когда узнал, что вы еще не уехали из Парижа, — сказал агент. Он заговорил с Лэнгдоном впервые после того, как они выехали из отеля. — Счастливое совпадение. |
| Langdon was feeling anything but fortunate, and coincidence was a concept he did not entirely trust. As someone who had spent his life exploring the hidden interconnectivity of disparate emblems and ideologies, Langdon viewed the world as a web of profoundly intertwined histories and events. The connections may be invisible, he often preached to his symbology classes at Harvard, but they are always there, buried just beneath the surface. |