| " И звали его тогда не Сайлас, нет, пусть даже теперь он и не мог вспомнить имя, которое дали ему родители. Он ушел из дома, когда ему было всего семь. Отец, закоренелый пьяница, пришел в ярость, увидев, что у него родился сын-альбинос. И систематически избивал мать, обвиняя ее в измене. Когда мальчик пытался защитить ее, ему тоже крепко доставалось. |
| One night, there was a horrific fight, and his mother never got up. The boy stood over his lifeless mother and felt an unbearable up-welling of guilt for permitting it to happen.This is my fault! | Как-то раз вечером он избил мать так страшно, что она лежала на полу и долго не поднималась. Мальчик стоял над безжизненным телом, и вдруг им овладело чувство неизбывной вины.Это все из-за меня! |
| As if some kind of demon were controlling his body, the boy walked to the kitchen and grasped a butcher knife. Hypnotically, he moved to the bedroom where his father lay on the bed in a drunken stupor. Without a word, the boy stabbed him in the back. His father cried out in pain and tried to roll over, but his son stabbed him again, over and over until the apartment fell quiet. | Точно демоны вселились тогда в его маленькое тело. Он пошел на кухню и схватил огромный нож. И, словно во сне, двинулся потом в спальню, где на кровати храпел допившийся до бесчувствия отец. Не произнося ни слова, мальчик вонзил нож ему в спину. Отец взвыл от боли и попытался перекатиться на живот, но мальчик ударил еще и еще и бил до тех пор, пока страшные крики не стихли. |
| The boy fled home but found the streets of Marseilles equally unfriendly. His strange appearance made him an outcast among the other young runaways, and he was forced to live alone in the basement of a dilapidated factory, eating stolen fruit and raw fish from the dock. His only companions were tattered magazines he found in the trash, and he taught himself to read them. Over time, he grew strong. When he was twelve, another drifter—a girl twice his age—mocked him on the streets and attempted to steal his food. The girl found herself pummeled to within inches of her life. When the authorities pulled the boy off her, they gave him an ultimatum—leave Marseilles or go to juvenile prison. | А потом мальчик бросился вон из страшного дома. Но улицы Марселя оказались негостеприимными. Странная внешность сделала его изгоем, чужаком среди таких же, как он, юных бродяг. И ему пришлось ютиться в полном одиночестве в подвале заброшенной фабрики, питаться крадеными фруктами и сырой рыбой из доков. Единственными его товарищами стали потрепанные журналы, добытые на помойке, он сам научился читать их. Шло время, он рос и креп. Когда ему было двенадцать, еще одна бродяжка, на сей раз девчонка, намного старше его, начала жестоко насмехаться над ним на улице и попыталась украсть у него еду. И едва не погибла, так он ее избил. Когда полицейские оторвали наконец от нее мальчишку, ему был выдвинут ультиматум: или вон из Марселя, или отправишься в тюрьму для несовершеннолетних. |