Кунард переглянулся с полноватым немолодым мужчиной. Тот досадливо и нехотя кивнул. Строганов, доселе остававшийся в курительной, был приглашён лакеем в кабинет.
Одетый на этот раз как ординарный клерк из Сити на фоне элегантного князя, он произвёл впечатление наёмного работника. Некоторый диссонанс в картину внёс объёмистый саквояж. С ним interpreter категорически отказался расстаться.
- Где мой сын? Что ему угрожает? Что вам нужно? - прямо спросил Паскевич, прекрасно понявший предварительные манёвры баронета. Но того не просто было сдвинуть с намеченной линии.
- Позвольте представить вам моего старшего брата сэра Эдварда, второго баронета Кунарда, управляющего судостроительной компанией 'Кунард док ярд лимитед'. Мы хотели бы сделать вам чрезвычайно выгодное предложение.
Строганов перевёл, напомнив князю о договорённой стратагеме в основном вопросе. Тот снова завёл речь о сыне.
- Сэр Вильям, сэр Эдвард, его сиятельство настаивают на ясности в отношении мидшипмена Фёдора Паскевича. До этого он ничего обсуждать не намерен.
Иван Фёдорович чуть вздрогнул. Граф усилил напор, отступив от дословного перевода, тем начал свою игру. Что далее ждать от этого человека?
Братья снова переглянулись. Ответил старший.
- Курсант Паскевич находится на борту фрегата 'Шеннон' в учебном плавании.
- Что-либо помешает ему отправиться домой на вакации после возвращения 'Шеннона' в Портсмут?
- Мы рассчитываем избежать даже обсуждения негативных возможностей, - снова взял слово Вильям. - При наличии разума и доброй воли вашему сыну ничто не угрожает.
Следующую реплику Строганов буквально выдушил из князя, и даже англичане, не понявшие короткий русский диалог, заподозрили, что переводчик - не просто слуга.
- В таком случае я отказываюсь от любого сотрудничества категорически. Желаю знать: что будет с моим сыном?
- Возможны самые печальные последствия, - Вильям напустил на себя сожалеющую мину и по привычке посмотрел мимо собеседника на античный бюст.
- Вы убьёте его.
То, как изуродованный русский произнёс эту фразу, спокойно принимая будущую смерть юноши, на миг вывело судовладельца из равновесия. От его внимания не укрылось, что князь промолчал. Стало быть, переводчик - отдельная фигура. Как его, Troshkin? Имена обслуги запоминать не принято. Впрочем, с ним предстоит разобраться потом.
- Скажем так: вы более никогда его не увидите.
Как ни в чём не бывало, словно речь зашла о ценах на пеньку и воск, русский продолжил:
- Тогда его светлость готов выслушать ваши предложения.
Глава третья, в которой недостопочтимые джентльмены получают неожиданный ответ