К еврейскому племени граф сохранил двойственное отношение. Не слишком любил, как многие русские, при этом испытывал неистребимое чувство вины. Зондеркомманды и концлагеря были в его ведении. Не существует грехов, явных и мнимых, оправдывающих десятки тысяч еврейских могил, обильно появившихся в годы Республики.
- Гутен таг, герр Соломон. Как вы знаете из моего письма, вас рекомендовали уважаемые люди из Лондона.
- Ой вей, Лондон! Мой маленький и навсегда потерянный рай. Тяжело жить старому еврею, не имея возможности съездить на могилы дорогих родственников.
- С этим я помочь не смогу. Со Скотланд-Ярдом шутки плохи. А вот немного заработать - другое дело.
- Таки говорите яснее. Немного - это сколько в фунтах стерлингов?
- Миллион. Ваша доля. Всё, что свыше - моё. Устраивает?
- Таки вы обратились по адресу, герр Трошкин.
Маленькие глаза перекупщика загорелись. Русский выдержал небольшую паузу и взорвал бомбу.
- Я собираюсь ограбить крупнейший банк Вены. Вы поможете с исполнителями из местных. За это я плачу миллион из добычи.
Соломон никогда не занимался подобными делами, горячие каштаны из огня для него таскали гои. Однако отказываться от такой суммы не разумно. Только последний шлимазл (24) прогонит птицу удачи, посетившую старого Иссака.
(24) Горький неудачник (идиш). Как говорится, если шлимазл откроет похоронную контору, евреи перестанут умирать.
- Таки да, герр Трошкин. Я буду иметь с вами бизнес.
Одноглазый грабитель предпочёл бы иметь дело с Паскевичем и офицерами из Военного министерства. Судьба избрала иного компаньона.
Глава шестая, в которой Строганов затевает самое опасное предприятие в своей жизни
Иссак Соломон принялся собирать сведения об австрийских банках. На сей стадии подготовки граф перебрался из трактира в съёмные апартаменты ближе к центру столицы и прекратил затворничество, появляясь в опере, на скачках, а также в конторах некоторых торговых домов. Тяжеловесный дом постройки середины прошлого века имел замечательное качество - чёрный ход в проулок, где Строганов с лицом, затянутым в маску, прямиком с порога попадал в закрытый экипаж, неприметно перемещаясь по городу и тайно встречаясь с еврейским соучастником; изредка - и с другими нужными людьми. Слишком бурная деятельность неизбежно привлекла внимание тех, кто по роду службы призван не допускать противозаконных дел.
Однажды утром в последних числах августа Строганов вышел из дому не таясь и был остановлен на пути к экипажу высоким офицером с красным важным лицом и закрученными вверх тонкими чёрными усами.