Я сразу нащупала крошечное переливчатое зернышко там, куда положила на хранение, в самом маленьком, закрытом на молнию, карманчике коротких застиранных джинсов. А в чем еще я могла быть? Это же мой сон, мой пруд и мой лес! Соответственно – любимые старые штаны, удобные, со всеми знакомыми карманами и потертостями, плюс клетчатая рубашка, завязанная на животе узлом. И опять босиком. Это уже система…
Риан осторожно принял мою находку, ставшую у него на ладони полупрозрачной и похожей на крошечную каплю росы. Рассмотрел без тени удивления, словно знал заранее, что увидит, и почти нехотя вернул. Он был приметно взволнован, а еще как будто расстроен и обнадежен одновременно.
– Иногда мир дарит снави нечто, но смысл подарка может долго оставаться неясным, однако, в конце концов, находит свое предназначение. Особое. Интересно, что ЭТО даст тебе? Дар очень редкий, ценный и неоднозначный, – он еще раз мельком изучил мой скудный наряд, явно стремясь сменить тему. – Ты действительно не владеешь оружием, раз в своем мире не носишь даже кинжал.
– Здесь–то зачем? – опешила я, и усевшись, довольно промурлыкала: – Тут у меня уют, тишина, на востоке (я не ходила, но знаю) на опушке яблони и небольшая вишенка. К закату ближе цветные клены, бересклет, падуб. Севернее кедры, – воздух чувствуешь какой терпкий? Смола за день вытопилась, а ветерок оттуда. За холмом несколько очень старых дубов. Есть тут олени, лисы, волки, медведь – ну все как положено. Только меня никто не тронет, это действительно мой мирок.
– Оружие носят во снах те, кто с детства привык к нему в яви, – вздохнул знающий все Риан. – Не из чувства опасности, а потому что всегда под рукой. Ну вот зачем тебе такая куча карманов, застежки мудреные? Просто привычно, удобно. Так и с кинжалом. В большом мире он тебе будет не без пользы. Я уверен, я старый и довольно опытный путешественник. К тому же я хочу тебя научить передавать, что ты знаешь, другим. Например Мейдже. Ты и сама научишься, но возможно не так скоро, а времени нет. Смотри.
Риан сел, удобно откинулся на мебельно–изогнутый ствол старинной ивы и умостил раскрытые ладони на коленях. Посидел так с полминуты, разглядывая, видимо, свою бесконечно длинную линию жизни на правой руке, потом аккуратно повел указательным пальцем левой по этой линии, постепенно закручивая движение против часовой стрелки. Через два–три оборота под пальцем возникла призрачная пуховая нить, тонкая и туманно–размытая. Он ловко подцепил ее, скрутил, помогая большим пальцем, и потянул к себе, как обычную пряжу из кудели.