— Ты уверен? С тобой так девушки выясняли отношения?
— Нет. Я всегда вовремя сбегал. Но тебе это не должно помешать.
— Умеешь ты ободрить.
Мы еще пару часов сидели и болтали на всевозможные темы, и на душе у меня стало легче.
Неожиданно кто-то громко и гневно позвал Мишу по имени. Он сразу потух и сжал челюсти, сдерживая вспыхнувшую злость.
— Извини, садовница, но, похоже, пришло время мне решать свои внутрисемейные проблемы. Увидимся, — и он соскочил обратно в комнату и закрыл окно.
Я сделала то же самое, но когда хотела отойти, то увидела, что дверь в комнату Миши распахнулась, туда ворвался мужчина средних лет и стал орать на парня. За спиной мужчины стояла довольно красивая молодая женщина, которая прижималась к нему и явно пыталась успокоить. Миша же просто повалился на кровать и смотрел на них так, словно это все его совершенно не касалось. Мужчина из-за этого явно злился еще больше. Он покраснел и заорал еще яростней. К счастью, качественные стеклопакеты служили исправно, и я могла разобрать лишь отдельные слова. Мужчина явно угрожал Мише, что если тот не прекратит то, что он делает, он выгонит его и лишит денег. Или что-то вроде того. Понять, что же такого натворил мой сосед, я не могла. Решив больше не наблюдать за этой сценой, я ушла вниз.
Вскоре стемнело, а Риммана все не было. Я залезла в холодильник и собралась приготовить поздний ужин. Долго возилась с продуктами, продолжая прислушиваться. Ужин давно был готов и даже остыл. Забравшись на диван и укрывшись пледом, я лежала в темном доме, продолжая слушать тишину в надежде услышать звук мотора.
Я неслышной тенью проскальзываю в папин кабинет.
Я знаю, что мне нельзя сюда приходить. Это территория для взрослых, и детям тут делать нечего.
Но я не видела папу уже три дня. Мне одиноко и страшно по ночам.
И еще я слышала, как жена папиного брата говорила, что, слава Богу, он освободился от этой никчемной женщины. И теперь она считает, что он одумается, заведет нормальную семью и произведет на свет чистокровных потомков.
Всегда чувствовала, что они не любят маму и меня. Но если у папы будет другая семья, то я ему буду не нужна?
Папа сидит за столом и смотрит в одну точку. На мамин портрет. Она на нем улыбается, и у неё такие добрые глаза. Я не могу сдержаться и всхлипываю, а папа, словно очнувшись, смотрит на меня так растеряно, как будто видит впервые.
— Ники, дочка, ты что тут делаешь? Где твоя нянька?
— Я от неё сбежала. Почему ты не приходишь ко мне? Я скучаю! — я подбегаю и обнимаю его.
Папа прижимает меня и целует волосы, вдыхая запах, а потом его тело начинает трястись, и он отстраняет меня.