Римман лежал, чуть отстранившись, так, чтобы не прикасаться ко мне бедрами и животом. Но я уже чувствовала огонь, исходящий от его тела.
Губы Риммана соскользнули на мой позвоночник, и он продолжил медленное, мучительное путешествие, едва ощутимо касаясь каждого сантиметра кожи.
Не выдержав, я выгнулась, ища больше контакта. К моим ягодицам тут же прижалась его пульсирующая, жесткая плоть, и Римман со стоном выдохнул в мою влажную кожу спины.
— Я не хотел тебя будить, — хрипло прошептал он, придвигаясь ближе.
— Врешь ты все, — пробормотала я, позволяя себе опять раствориться в ощущении нашей близости.
— Вру, — согласился Рим и перевернул меня на живот. — Я соскучился по тебе. Ночь без твоего тела рядом, в обществе вонючих мужиков в каталажке, это настоящая пытка, моя сладкая Ники.
Он приподнялся надо мной, и поцелуи и скольжения рук по моей спине и ягодицам больше не были осторожными и крадущимися. Они уже настойчиво требовали моей реакции, однозначно давая понять, что поспать мне уже не придётся.
— Ну, тут я тебе даже могу поверить. Как ни крути, я все же поприятней буду, чем вонючие мужики, — усмехнулась я в подушку.
Римман навис надо мной, опираясь на локти и колени и окружая меня коконом своего тела.
— Ты лучше всего на свете, Ники — тихо сказал он у моего уха. — Лучше всего, чего только можно хотеть. И ты должна верить всему, что я тебе говорю.
Его рот быстро заскользил вниз по моему позвоночнику и клыки Рима едва заметно царапали меня, заставляя задыхаться и выгибать спину. Когда его влажный язык оказался между моих ягодиц, касаясь кольца жестких мышц, я вспыхнула от смущения и дернулась вперед.
— Рим! — испугано выдохнула я и попыталась перевернуться.
Но Римман положил руку на мой затылок, придавливая не сильно, но не давая сдвинуться.
— Т-ш-ш-ш. Ники, сладкая моя, я не сделаю ничего, что навредит тебе или будет неприятно. Ты мне веришь?
Я еще боролась со смущением и страхом, но уже знала ответ на этот вопрос.
— Да, Рим, — и я позволила своим мышцам расслабиться.
— Вот и хорошо, моя принцесса. Тебе понравится.
Тяжелая рука на моем затылке исчезла, и Римман, приподнявшись, провел ладонью вдоль позвоночника, а потом резко раздвинул мои ноги, опускаясь на живот между ними. Его рот и руки вернулись на мои ягодицы, и я жалобно выдохнула, сдаваясь для всего, что бы он ни сделал.
Римман целовал и прикусывал мои округлости и негромко постанывал, щекоча дыханием кожу. Его пальцы проскользнули вниз, раздвигая мои уже мокрые складки и стали двигаться внутри в очень медленном темпе. Рим чуть согнул пальцы и при каждом мучительном скольжении касался какой-то точки внутри, едва заметно, но от этого моё тело шло волнами и сжималось вокруг его пальцев. И каждый раз ощутив это, Рим тихонько рычал. Вскоре я уже не могла думать и только прислушивалась к этому танцу, в который властно вовлек Римман моё тело.