– Очень, – поддакиваю я.
Пока мы с Пейтоном беззаботно болтаем о «Губка Бобе», «Черепашках ниндзя» и «Кунг-Фу Панде», Роберт молча наблюдает за нами издалека, с легкой, почти незаметной улыбкой.
– Почему ты так смотришь? – интересуюсь я, поправив на ребенке свитер.
– Просто, – он пожимает плечами, – знаешь, тебе идет.
– Что именно?
– Быть мамочкой.
Ой.
Не пойму, с какой стати, но я краснею и сконфуженно переключаюсь обратно на Пейтона.
Я слышала, что мужчины часто представляют своих женщин беременными, поскольку в их подсознании, впрочем как и в нашем, заложен определенный стереотип. Они не кричат об этом на всех углах, однако для большинства из них крайне важно правильно идентифицировать потенциальную мать для своих будущих детей. Короче говоря, исходя из его реплики, я только что заработала бонус в свою копилку. Что ж, это приятно.
– Тебе, кстати, тоже.
– Мне? Ради всего святого! – Роберт фыркает, и его некогда бледные щеки загораются милым румянцем.
Боги, он что, смущен?
– Брось, неужели ты ни разу не фантазировал об этом? – допытываюсь я.
– О чем? – прикидывается дурачком он.
– О нас… с детьми… – обрывисто поясняю я.
– Не знаю, – небрежно бросает он, ринувшись к своему столу, чтобы собрать в стопку кое-какие бумаги. – Пока еще нет.
Ясно. Разговоры о наших воображаемых отпрысках наводят на него страх. Учтем.
Ровно через минуту в кабинете появляется Брюс.
– Кэтрин? Привет!
– Здравствуйте, мистер Кейн.
– О, прошу тебя, зови меня Брюсом, – фамильярничает он, за что босс награждает его косым взглядом. – Ну что, идем, малыш? – он наклоняется к Пейтону и треплет его по макушке. – Пообедаем.
– Уже-е-е? – разочарованно тянет мальчик, явно не желая уходить.
– Ага. А ты что, собирался торчать у этого дяди до вечера?
– Брюс… – предостерегающе хрипит Роберт, состроив недовольную мину. Кейн хихикает.
– Не волнуйся, я пошутил, – взяв Пейтона за ручку, он отводит его к дверям. – Слушай, если Аманда вдруг позвонит, передай ей – пусть проверит свой сотовый.
– Зря стараешься, Брюс. Ей пофиг на твои поэмы.
– Циник.
– Нет, честно, – настаивает Роберт. – И ты сам в этом виноват, старик. Ты чересчур мягкотелый.
Они многозначительно переглядываются, и тут до меня запоздало доходит, в чем весь сыр-бор. Когда мы остаемся наедине, я поворачиваюсь к Роберту:
– Брюс и Аманда?..
– Они трахаются.
Ни хрена себе.
– А как же служебная этика?
– Никто об этом не знает. Ну, кроме меня, естественно, – хвастливо заключает он, сократив между нами расстояние. – Зачем ты пришла? – его проворные руки быстро ныряют под мою шерстяную кофточку и стискивают талию.