В запале схватив свою сумочку, она вылетела из дома, и мне ничего не оставалось, кроме как ринуться вслед за ней.
Я запрыгнул в свою машину, завел мотор и пулей помчался вдоль Бродвея, свернув на Чеймберс-стрит, но к тому моменту ее «Мерседес» уже успел набрать приличную скорость и ситуация приняла нешуточный оборот.
Я посигналил, моргнул фарами, но она не остановилась, продолжая нестись наперегонки с ветром по Сентр-стрит.
Неожиданно меня охватило дурное предчувствие, что добром эта сумасбродная гонка не кончится, но я и представить себе не мог насколько. В воздухе раздался отчаянный визг тормозов, скрежет покореженного металла, и ее автомобиль смачно врезался в столб, так и не доехав до Бруклинского моста.
Земля ушла у меня из-под ног и ледяной страх пронесся по жилам, остужая мой пыл.
Нет, боже, нет. Этого не должно было случиться… у меня зазвенело в ушах.
На ватных ногах я нетвердо шагнул вперед и замер. От груды изувеченного металлолома шел пар, колеса еще вращались, капот раздробило надвое… я понятия не имел, что нужно делать, куда звонить. Вытащить ее оттуда, или сперва вызвать «Скорую», пожарных, копов? Я огляделся по сторонам в поисках ответа и случайно заметил выброшенное на дорогу тело. Мануэла не шевелилась, ее крохотное красное платье было разорвано, а на загорелой коже проступали страшные глубокие раны. Я оцепенел.
– Сэр, вам нужна помощь?
– Я вызову 911!
– Звоните в полицию!
– Она не дышит! Пульса нет!
– Не трогайте девушку! Только не трогайте девушку!
Отовсюду доносились голоса, крики, но мне было наплевать. Я больше ничего не слышал, кроме биения собственного сердца и вереницы фраз, прокручивающихся у меня в голове.
«Пульса нет», «не дышит», «она мертва»…
Потеряв равновесие, я рухнул перед ней на колени и закрыл глаза.
«Ну вот и все, – подумал я, обращаясь к своему демону. – Теперь все закончилось. Теперь тебе нечего бояться…»
* * *
Родительский дом, пусть даже это фешенебельные апартаменты в Верхнем Ист-Сайде, – особенное место, где тебя всегда рады видеть независимо от того, беден ты или богат и здоровая ли у тебя психика. К своему стыду, приезжаю я сюда крайне редко, и то по острой необходимости.
– Добрый вечер, мистер Эддингтон! – приветствует меня толстушка Анетт, озарившись широкой добродушной улыбкой. – Вы уже выздоровели? Приготовить для вас что-нибудь особенное? Мраморную говядину или, может быть, рыбу в соусе бешамель? – тараторит она, вызывая во мне естественную реакцию на подобную навязчивость.
Я мотаю головой.
– Нет, спасибо, я не голоден. Отец дома?