Швыряю айфон на тумбочку и обхватываю подушку руками. Голова тяжелая. Еще этот дурацкий инцидент на пляже…
Неужели мы возвращаемся к прошлому? К Ричарду Спенсеру, племяннику Рамона, к Джейсону? Это тупик. Может, я опять совершила серьезный проступок и, сама того не сознавая, раздразнила тигра?
Устало закрываю глаза и слышу тихие приближающиеся шаги, после чего матрас подо мной прогибается.
– Где ты был?
– Я думал, ты спишь, – он осторожно обнимает меня сзади и зарывается носом в мои волосы. – Не хотел тебе мешать, смотрел с Майком бокс.
– Бокс?
– Угу. Только он опять проиграл, поставив сто баксов на слабака из Техаса.
Усмехнувшись, я перекатываюсь на другой бок и заглядываю в его лицо.
Странно, но Роберт выглядит подавленным и даже немного виноватым, словно проступок совершила не я, а он, и словно это ему теперь предстоит исправлять ситуацию.
– Насчет того урода на пляже… я бы и сама влепила ему пощечину.
– Марать твои нежные ручки об его вонючую морду? Ни за что, – он берет мою ладонь, бережно целует пальцы и прикладывает к своей заросшей щетиной щеке. – Для этого есть я.
– Я не хочу, чтобы ты злился.
– Я не злюсь. Вернее, я злюсь, но не на тебя.
– А на кого?
– Ну, во-первых, на этого дерьмовоза, посмевшего прикоснуться к тебе, а во-вторых, на себя. Знаешь, я и впрямь надеялся, что мне удастся держать все под контролем, но всякий раз этот сумасшедший внутри меня рвется наружу. Порой я не могу его обуздать, Кэтрин. И если бы не Майк, сегодня тебе вновь пришлось бы его увидеть.
У меня сжимается сердце. Господи, он действительно сожалеет. Но как же нам справиться с этим? Как усмирить этого сумасшедшего, лишающего моего чуткого, безупречного мужчину рассудка?
– Ты расстроилась?
– Да, – неохотно признаюсь я. – Но больше из-за того, что поведение этого парня спровоцирует между нами ссору. Или, не дай бог, направит твой гнев на меня.
– На тебя? Но, Кэтрин, ты не сделала ничего плохого.
Моя нижняя губа предательски дрожит.
– Кэтрин, – он захватывает мой подбородок и заставляет заглянуть в его карие, искрящиеся нежностью глаза. – Ты все делаешь правильно. Я люблю тебя.
И тут меня пробирает.
– О, детка, прости… – крепко меня обняв, Роберт гладит меня по позвоночнику, целует в макушку. – Прости меня, пожалуйста.
Слезы скатываются и скатываются, я всхлипываю и не могу остановиться. Черт, откуда эта истерика? Наверное, я просто устала.
– Я тоже люблю тебя, – бормочу я, заикаясь от переизбытка эмоций. – Очень сильно. Не забывай об этом, прошу тебя.
Он смеется.
– Как я могу забыть? Твоя любовь – это единственное, что держит меня на плаву, дорогая. Единственное.