— Привет, мама! Как ты тут? — отозвался в ответ приятный мужской баритон. Далее последовала небольшая пауза…
— А где же твои вещи, Лёшенька? — поинтересовалась женщина.
— Мы поселились в гостинице. Я приехал с Лаурой: сама понимаешь, ей здесь будет неуютно.
— А-а… Понятно… — слегка угас энтузиазм Анны Павловны. Видимо, его ответ её расстроил. Она ведь так надеялась, что сын проведёт это время с ней.
— Мама я приехал за тобой, — решительным тоном заявил мужчина.
— Ну что ты, Лёшенька? Не нужно. По правде говоря, мне не хочется отсюда уезжать. Только из-за Кати душа не на месте. Как там моя Катенька?
— Честно говоря, мы давно с ней не виделись, но созванивались совсем недавно. Она сказала, что у неё всё хорошо. Она теперь даже не заходит, а присылает вместо себя своего парня — как всегда, за деньгами.
— Ой, Лёшенька, не давай ей денег!
— Ну как же я не дам? Она ведь не работает! Пропадёт совсем!
— Тебе надо обязательно к ней наведаться! Ей ведь срочно нужно лечиться! Заставь её, сыночек! Богом тебя молю! — Анна Павловна расплакалась, а я, слушая из кухни её несчастный, пропитанный болью голос, очень огорчилась.
— Мама, успокойся! Пойдём в гостиную. Там и поговорим.
Они удалились. Я же, невольно став свидетелем их разговора, почувствовала неприятный осадок на душе. Мне было очень жалко Анну Павловну.
Прошло несколько минут. Я сидела на кухне и раздумывала над тем, пойти мне к себе
в комнату или остаться здесь. Неожиданно Анна Павловна позвала меня:
— Викуля, неси скорее чай!
Я спохватилась, взяла поднос и поспешила в гостиную.
— Мама, я пробуду в Киеве ровно пять дней. У меня есть тут кое-какие дела. Потом ты вместе с нами улетишь домой. Так что будь готова! — услышала я, подходя к комнате. Похоже, сын поставил Анну Павловну перед фактом.
— Мой дом здесь… — с грустью промолвила женщина. — Но мне, наверное, всё же, придётся поехать. Ради Катеньки…
— Мама, твой дом уже давно там! Я рад, что мы пришли к консенсусу!
Я дождалась паузы в их разговоре и незаметно вошла в гостиную. Анна Павловна сидела на диване, сложив руки на коленях, как школьница, и взволновано перебирала пальцами. Это выглядело так, словно они с сыном поменялись ролями.
Алексей же стоял, повернувшись к окну, и продолжал рассказывать матери о том, что ей незачем больше здесь оставаться. Было очевидно, что на протяжении всего их разговора он оказывал на неё психологическое давление. И так же было заметно, что он привык к тому, чтобы его воле подчинились беспрекословно. Похоже, он ни на секунду не выходит из роли руководителя.