Мы понимали друг друга без слов, я перевернула Сета на спину, оседлала его и, упершись рукой ему в грудь, ввела его в себя. Мы оба вскрикнули от удовольствия и чистой радости единения. Как это правильно, что мы вместе. Сет подходил мне, будто был создан именно для меня. Я вдруг подумала: неужели я и впредь буду так легко насмехаться над божественным промыслом. Потому что, безусловно, если в нашей истории и было нечто, по-видимому подвергавшееся вмешательству высших сил, так это путь, каким складывались наши отношения… каким бы извилистым он ни был. В конце концов мы снова оказывались вместе.
Я скакала на нем. Он смотрел на меня неотрывно, и меня сводили с ума магнетизм его взгляда и распространявшееся по телу тепло. Мне хотелось остановиться, запечатлеть этот момент в вечности, но человеческая плоть и ее желания всякий раз одерживали верх. Я стала двигаться учащенно, он входил в меня плотнее и глубже, пока не дошла до края и больше не могла выносить этой сладкой муки. Оргазм потряс мое тело, и меня залило волной наслаждения. Оно было таким сильным, что я перестала замечать окружающее. Никакого суккубского удовлетворения я не ощутила, только блаженство, какое можно извлечь из близости с любимым человеком.
Сет кончил следом за мной, выражение его лица доставило мне новое удовольствие. На нем запечатлелось такое беззащитное счастье, смешанное с любовью ко мне. Он не скрывал чувств, они все были как на ладони — блаженство и влечение ко мне.
После этого мы лежали обнявшись, каждый плыл по течению своих эмоций, припоминая подробности только что пережитого. Я слышала, как бьется сердце Сета и ощущала биение своего — смертного, человеческого сердца. Вот что на самом деле означает быть живой.
— Я почти боюсь пошевелиться или сказать хоть слово, — наконец проговорил Сет. — Часть меня уверена, что это сон или наваждение, и я боюсь его разрушить.
— Это ни то и ни другое, — сказала я, а потом передумала и добавила: — Хотя, может быть, это сон.
Никс долго насмехалась надо мной, насылая видения и отказываясь сказать, кто тот человек, который мне в них являлся. Когда стало ясно, что это Сет, я была уверена: она обманывала меня. Я не видела возможности, чтобы это предвидение обратилось в реальность, и вот… вот она.
— Сон, да? — спросил Сет. — Означает ли это, что вскоре мне придется проснуться и столкнуться с грубой реальностью?
— Нет, — ответила я, прижимаясь к нему, — потому что наши сны становятся явью. Теперь ты всегда будешь просыпаться и видеть меня, пока не перехочешь.
— Я буду хотеть тебя всегда. Это не слишком долго?