— Ой ли?
— Я не была плохим работником, — сбавила я обороты, — так правильнее.
— Но мы тут не в игрушки играем. Нам не нужны середнячки, которые просто отбывают свой номер. Нам нужны души. Мы хотим побеждать. А ты, пока жила здесь, ничем особенным себя не проявила. Не смотри на меня так. Ты знаешь, что я прав. Ты показала зубы и проявила зачатки настоящих деловых качеств, когда тебя загребли. Но даже это было как-то неосновательно. — Год назад я заключила сделку с Джеромом и некоторое время вела себя как настоящий суккуб. Я помогла ему избежать ареста, и он негласно делал мне поблажки, когда я отлынивала от работы. — Если бы ты здесь преуспевала и заловила много душ, вряд ли тебе пришлось бы уезжать. Так что, если ищешь виноватого, посмотри в зеркало.
— Ты отчитываешь меня так, будто рад от меня избавиться, — дерзко бросила я.
— Рад? Рад тому, что придется снова брать на службу неизвестно кого на свой страх и риск? Или получить в наследство вечную Тауни? Едва ли. Но, в отличие от тебя, я не противлюсь тому, что мое личное счастье ничего не значит для начальства. Единственное, что имеет для них значение, — чтобы я выполнял их распоряжения. — Тон Джерома ясно давал понять: то же самое верно и для меня.
Я почти никогда не уклонялась от споров с Джеромом, но сегодня отступила. Почему? Потому что мне нечего было сказать, никаких сделок с ним заключать я больше не могла. За годы работы под его началом я выторговала себе много разных привилегий и послаблений, имевших отношение к моей жизни в Сиэтле. Это была его вотчина. А остальной мир? Он находился вне сферы его влияния. Он не мог ничего поделать с моим переводом, даже если бы хотел. И я тоже ничего не могла предпринять. Некоторым структурам вы просто не в состоянии противостоять. Ад одна из таких. Я продала свою душу, и вместе с ней Ад получил власть над моей вечной жизнью.
— Это несправедливо. — Ожидая едкой ремарки от Джерома, я быстро добавила: — Я знаю, для тебя это пустые слова. Жизнь несправедлива. Я понимаю. Но это так… это так жестоко. У нас с Сетом только-только наладились настоящие отношения. И теперь я должна уехать от него.
Джером покачал головой, и по этому нервозному движению стало понятно: он готов уйти. Его терпение истощилось от этой пустой болтовни.
— Знаешь, когда ты уедешь, мне будет не хватать твоих шуточек, но об одном я точно скучать не буду. О твоей всепоглощающей любви к мелодрамам. Даже для меня это слишком.
Печаль и жалость к себе внутри меня трансформировались в злобу.
— О, извини, но для меня это серьезно! Как же мне не расстраиваться?! Я люблю Сета. Я не хочу бросать его!