Отец со мной так мил, что меня чуть не выворачивает от приторности. Мы не садимся за стол, и я понимаю, что мы ждём еще какого-то офигительно важного гостя.
Звонок в дверь, и Эллочка собственной персоной подрывается и семенит к дверям. Надо же, видать, гость, и правда, важный, если она оторвала свой зад от кресла. Я слышу низкий грубый голос и на самом деле вздрагиваю, отворачиваясь от моего собеседника. В гостиную входит Он. Немая сцена.
Последний раз я видела его спящим, оставляя его дом после, наверное, самого сумасшедшего из моих приключений, которое я надеялась навсегда оставить в прошлом. Сейчас даже секундное воспоминание об этом заставляет меня вспотеть. Да, бывало, я исполняла такое, что ни в какие ворота, но почему-то раньше меня это так не смущало. Ну, одно дело встречать упоминание о моих выкрутасах в нете и бульварной прессе и совсем другое, когда одно из моих приключений заявляется собственной персоной в дом моего отца в качестве важного гостя. Сюрприз, сюрприз! Как раз к помолвке.
Сейчас в мужчине, что благосклонно принимает приветствия, нет ничего от того расслабленного после бурной ночи любовника, на которого я украдкой любовалась перед уходом. Пожалуй, понятие 'расслабленность' вообще никак не могло с ним соотноситься. Гораздо больше подходили совсем другие слова. Власть, заставляющая все моментально вращаться вокруг него и в том темпе, в каком он желал. Какое-то долбаное сверхвысокое напряжение, гравитация чертовой черной дыры, которая притягивала к себе все, что попадало в поле её видимости, не оставляя ни малейшего шанса ускользнуть. Получая и поглощая все, к чему заблагорассудиться протянуть жадные щупальца своей неодолимой темной энергии.
— Ну наконец-то! — прямо-таки зашелся в радости мой отец. — Господа и дамы, позвольте вам представить моего давнего хорошего знакомого Игоря Рамзина.
Все загалдели, стадно организованно выражая свои искреннюю радость от появления моего незнакомца. Хотя теперь знакомца. А я стояла и припоминала, где я слышала это имя. На ум ничего не приходило. Нет, я, конечно, не могу сказать, что прям хорошо знала всех отцовских друзей-знакомых, но некоторое представление имею. И точно знаю, что фамилию Рамзина никогда раньше от отца не слыхала. Но, собственно, какая на фиг разница! Мужчины устремились к Рамзину с рукопожатиями, и даже Вячик на время забыл о моем существовании. Эллочка и жена папиного гостя тоже готовы были из платьев повыпрыгивать, рассыпаясь в приветственных дифирамбах. А Рамзин стоял там, как чертов король мира, который привык к такому подобострастному поклонению, и кивал с высоты своей охренительной значимости. Я, фыркнув себе под нос, пошла к бару, пока меня никто не замечает, и плеснула себе в бокал щедрую порцию коньяка. Сделав большой глоток, я с чувством передернулась и обернулась понаблюдать дальше за этим цирком притворного радушия. И тут же натолкнулась на прямой взгляд Рамзина. Он больше не кивал и не улыбался, а смотрел прямо мне в глаза, словно мы были здесь вообще одни. И в этот момент в них я увидела тот самый звериный голод и твердое намерение получить желаемое. Потому что он так привык. Потому что по-другому просто и быть не может. Я подняла взгляд к потолку, нарочно разрывая прямой контакт наших глаз и демонстративно зевнула, прикрываясь рукой. Потом вернулась к ставшему яростно-холодному взгляду мужчины и отсалютовала бокалом, тут же выпивая все до дна.