Рамзин нажал на отбой.
— Не играй со мной в эти игры, Яночка, — хрипло и угрожающе произнес он.
— А иначе что?
— Мы торопимся, но я наплюю на это и попрошу парней припарковаться у обочины и постоять спиной к машине снаружи, пока мы с тобой не закончим. Но мне так казалось, что для тебя и так немного черезчур, и я по доброте душевной хотел дать тебе до вечера передышку. Но если тебе она не нужна…
— Слушай, Рамзин, а ты помереть раньше времени не боишься от чрезмерной половой активности? Сколько тебе лет-то? Тридцать пять, сорок?
На самом деле он не выглядел даже на тридцать. Может, конечно, здоровый образ жизни и все такое. Вообще-то мой отец тоже сильно был озадачен своим здоровьем, но возраст-то никуда не денешь. Хотя, опять же, у моего отца была я. Ходячая катастрофа, и заноза в заднице, которая ежедневно пьет с него кровь литрами по его же заверению. Может, в этом все дело?
— Если опасаешься, что я слишком стар, чтобы удовлетворять твои сексуальные аппетиты, то расслабься. На тебя у меня здоровья хватит более чем.
— Ну да, опять же, фармацевтическая промышленность вам, мужчинам, в помощь. Чудо таблетки всякие.
— Яночка, на тебя у меня стоит круглые сутки и без химических чудес. И, думаю, это довольно надолго.
— Это, типа, мне льстить должно?
— Ты даже не представляешь насколько.
Блин, вот как может так быть, чтобы одновременно хотелось увидеть, как голова этого засранца лопнет, как арбуз, от самодовольства, и в то же время внутри все сворачивается болезненно сладостным комом, когда на секунду представила, если он прямо сейчас воплотит свою угрозу с незапланированной остановкой в жизнь. Так, дорогая, похоже, правы те, кто тебе уже много лет советуют буйную головушку подлечить. Доигралась ты, Яночка.
— Мальчики, и часто вам так приходиться гулять возле машинки, пока босс предается разврату? — переключила я свое внимание на сидящих впереди громил. Но никто на меня не среагировал, и только сука Рамзин нахально ухмыльнулся.
— Они у тебя только по определенной команде говорят? Типа: 'Окей, Гугл, скажи, как мне избавиться от одного ходящего при дневном свете похотливого упыря?'
Рамзин нахмурился и открыл рот, но в этот момент опять зазвонил его телефон.
— Ненавижу повторяться, но, видимо, пункт о том, когда тебе можно оскорблять меня, а когда этого делать не стоит, придется напомнить тебе гораздо настойчивее, — сказал Рамзин таким тоном, что пословица 'повторение мать учения' как-то сразу утратила свою смысловую нагрузку.
Я отвернулась к окну, потому как дальнейшие гляделки и взаимные уколы, правда, могут плохо кончиться. Моя задача сейчас — добраться куда-нибудь и свалить от этого слегка пугающего мужика в закат.