?
Нет, она бы решила, что он чародей, фокусник. Либо чем-то ее опоил. Либо загипнотизировал.
Но она бы не поверила, что он из будущего, что двадцатый век, в котором она жила и умерла, уже свершился.
Стэнтон выглянул в окно. Светает, на улице ни души. Он задрал голову – крыша по всей длине улицы. Наверх можно забраться по толстой водосточной трубе.
Стэнтон надел кожаную куртку, купленную по приезде в Берлин, и рассовал по карманам удостоверения, которыми его снабдили Хроносы. Немецкое и австрийское. В абсолютно неизбежных бегах личность Хью Стэнтона больше не понадобится.
Из большого рюкзака вынул самую тяжесть – снайперскую винтовку. Она уже сослужила свою службу, да и Бернадетт ее видела – прятать бессмысленно. Стэнтон опустошил рюкзак, оставив только смену белья, книги и кое-какие мелочи, приобретенные уже в этом веке. К ним добавились ноутбук, запасной пистолет, смартфон с драгоценным фотоальбомом, деньги, хранившиеся в малом рюкзаке. С одним багажным местом пускаться в бега сподручнее.
Напоследок окинул взглядом комнату.
Готов.
Пора.
Сейчас он не особо дорожил своей жизнью. И был бы просто счастлив погибнуть под градом полицейских пуль. Хроносы выкачали из него жизнь. Сначала отняли самое дорогое, а потом лишили второго шанса на любовь. Ведь он полюбил Бернадетт. Любил ее и сейчас.
Но у него есть план, который надо исполнить. Уведомить новое будущее о старом будущем. Рассказать, какой история была до того, как он ее изменил. Он вернется в Константинополь.
Стэнтон подхватил рюкзак и шагнул к выходу.
Потянулся к дверной ручке, но та повернулась сама и еще не закончила свое движение, как Стэнтон выхватил пистолет.
Дверь распахнулась, на пороге стояла Бернадетт.
Запахло горячим хлебом. Под мышкой Берни держала батон.
– Господи, что это ты с пистолетом? – сказала она.
– Ты ушла, – тихо ответил Стэнтон, не опуская пистолет. – Еще нет и пяти. Почему ты ушла?
– Не спалось. Попробуй усни, когда рядом мужчина из иного мира. Мало того, что влюбил в себя, так еще оказался путешественником во времени. – Бернадетт улыбалась. Та самая очаровательная улыбка, покорившая его в загребском поезде. Но вот она угасла. – Так и будешь держать меня на мушке? А почему ты одет? И с рюкзаком… Ты уходишь?
Стэнтон опустил пистолет. На душе стало легче. По крайней мере, возникла надежда, что станет легче.
– Я… я проснулся, а тебя нет. Я подумал…
На лице ее промелькнула печальная тень:
– Что я тебе не поверила?
– Тебя не было, я…
– И ты решил уйти, Хью? Замешкайся я в хлебной лавке, и уже бы тебя не застала? – Бернадетт посмотрела на стол, потом на постель, в которой они вместе лежали. – И даже записки нет? Ни слова на прощанье? Вот так было бы, да? Ты собирался просто исчезнуть? А говорил, что любишь меня!