И еще мятный вкус помады. Он тоже остался. Вместе с ощущением поцелуя.
Так что – он на том свете?
Или всего-навсего в иной части пространства? Заблудился в Ньютоновой петле и завис незнамо где, в каком-нибудь странном лимбе?
Дурь собачья. Никуда он не перенесся. Просто вырубился. Либо полиция накрыла тусовку и отключила генератор. Вот почему тишина. И темнота.
Ладно, а куда подевался народ?
Пальцы сами собой сжались в кулак, ногти чуть не пропороли кожу. Такого еще не бывало. Однако помогло сосредоточиться.
Стэнтон рискнул подать голос:
– Алё? Профессор Маккласки?
Никто не отозвался. Тишина сгустилась до звона в ушах.
Стэнтон разжал кулаки и понял, что у него дрожат руки. Усилием воли он унял дрожь. Потом из кармана куртки достал фонарик.
Момент истины.
Так, одно уж точно осталось неизменным. Арочный свод, на фоне которого возникла девица вместо рухнувшей Маккласки. Темный кирпичный альков.
Он в том же подвале.
Но один и в полной темноте, если не считать луч фонарика.
Свело живот. Стэнтон с трудом сглотнул. Казалось, сейчас его вырвет.
Он посветил вокруг себя. Повсюду толстый слой пыли. Вековой пыли. Ниша, в которой прежде обжимались парочки, сейчас забита старинными бутылками.
А вон деревянный стул возле стола, затянутого паутиной и со следами крысиных зубов. Тот самый, только не сломанный, стул, который совсем недавно Стэнтон использовал как метку.
Совсем недавно? Этим вечером? Или сто одиннадцать лет вперед? И если так, будущего больше нет. Он прибыл, чтобы его создать.
Не робкого десятка, в критических ситуациях Кремень Стэнтон владел собой как никто другой, но сейчас и он поплыл – его слегка качало, голова кружилась.
– Маккласки! – позвал он, уже зная, что не получит ответа.
И не получил.
Затем он сделал нечто совсем неожиданное для человека, который только что пересек какой-то неведомый рубеж, – достал смартфон. Стэнтон сомневался, что аппарат заработает, но тот включился. Фонарик и смартфон работали на аккумуляторах, заряженных в другой вселенной. И не беда, что рано или поздно энергия иссякнет, – в рюкзаке лежала зарядка. Дрожащим пальцем Стэнтон пролистал меню и ткнул в «Семейный альбом».
Вот она. Они. Кэсси и дети. Улыбаются во тьму, освещая его лицо. Как некогда освещали его жизнь.
Чуть-чуть прибавилось сил. Если он и впрямь попал куда надо, то последнее эхо исчезнувшего века вовсе не свет и музыка случайной тусовки, но уцелевшие бесценные образы любимых. Они по-прежнему с ним. В его сердце и последнем на земле смартфоне. А также первом.
Стэнтон выключил и спрятал аппарат в карман.