Ради любви они были готовы рисковать жизнью.
Стэнтон понимал эту женщину, которая сейчас застенчиво улыбалась в ответ на поклоны официальных лиц. Она была изгоем. Одиночкой. Жертвой своры аристократических снобов, у которых знатное, по воле случая, происхождение было единственным основанием для спесивой гордыни. Стэнтон сам это изведал и сейчас радовался, что благодаря ему приниженная герцогиня вскоре не умрет мучительной смертью от огнестрельного ранения в живот.
Бог с ними, с мировыми войнами, он радовался, что спасет эту пару. Они любили друг друга, что было видно даже в этом официозе. Они сохранили любовь в жизни, полной удушающих формальностей и болезненного презрения. История поведала, что эти двое нашли счастливое убежище в любви друг к другу и детям. Когда в иной вселенной 28 июня прогремели выстрелы и каждого из них поразила пуля, еще какое-то время они оба сидели прямо, умирая, как и жили, вместе. Свидетели зафиксировали последние слова эрцгерцога. «Софи, Софи, не умирай! – заклинал он жену. – Живи ради наших детей».
Стэнтона окатило волной сопереживания. Человек в каске с огромным плюмажем и нелепым аксельбантом на плече был ему близок. Одинокий человек, который любил жену и детей. Ради любви Франц Фердинанд воспротивился отцу и пренебрег наследством. Ради любви он умер, думая о детях.
Вдобавок ко всему он благоволил сербам, якобы от имени которых его должны были убить. Франц Фердинанд знал, что они обижены и хотят большей автономии. Если б он стал императором, вся история Балкан двадцатого века пошла бы иначе. Именно поэтому сумасшедшие ксенофобы вроде Аписа желали ему смерти, ибо своим сочувствием к сербскому национализму он лишал его жала.
Стэнтону нравился бритоголовый старина эрцгерцог, смешной и чопорный.
И он ненавидел жестокого фанатика Аписа.
Кортеж отъехал, оркестр смолк. Стэнтон не сдержал улыбку, глядя на трех королевских охранников, сообразивших, что упустили эрцгерцога, и кинувшихся искать извозчика. Он сочувствовал коллегам. Ребята крепко напортачили.
В толпе зевак Стэнтон направился к центру города. Маршрут кортежа был объявлен заранее, все знали, куда эрцгерцог приедет после осмотра казарм.
Хью все больше проникался симпатией к Францу Фердинанду и его чешке. Пара знала, что вообще-то находится на вражеской территории, что в городе полно сербских националистов, однако в открытой машине поехала по заранее объявленному маршруту. Глупо, конечно. Но впечатляло. Отвагой и этаким благородством. Эти двое тоже были кремни.
Из виртуальной реконструкции судьбоносного дня Стэнтону было известно, что три боевика ждут кортеж на пути между казармами и ратушей, где готовился прием. Вся троица облажается, первые двое просто смехотворно.