– Хорошо сказано, сэр! – подняв стаканы, откликнулись англичане за столиками.
Следующие два часа Стэнтон изображал из себя путешествующего британца – ярого монархиста, преданного империи, и полного идиота.
– Обычно я не пью до обеда, – сообщал он всем, кто соглашался его слушать, – но после того, что пережили королевские особы, нельзя не выпить за их здоровье. Ура!
Все вокруг говорили об эрцгерцоге, чудом избежавшем смерти. В отеле было много англичан и американцев, и Стэнтон легко находил собеседника. Свое знание немецкого и французского он оставил при себе. Лучше выглядеть туповатым британцем.
– Невероятное везение.
– Возмутительная подлость.
– Эти сербы зашли слишком далеко.
– Храни Господь эрцгерцога и герцогиню Софию!
Стэнтон не преминул сообщить, что сам тянул военную лямку и частенько попадал под огонь:
– Главным образом, в Афганистане. Там эти горные племена…
Это было правдой, но только в ином измерении пространства и времени.
Он упомянул, что недавно оказался совсем рядом с местом взрыва.
– Только последний трус кинет бомбу, когда вокруг невинные люди! Конечно, я делал что мог. Поднял упавших дам, собрал малышей и отыскал их родителей. Кое-кого здорово посекло осколками. Но тут я бессилен, я не врач.
То и дело в бар просачивались свежие новости о происшествии, в основном слухи и домыслы. Их живо обсуждали, и каждая история тотчас обрастала невероятными деталями:
– Едва убийца вынул пистолет, как некий человек его пристрелил.
– Да нет, этот трус сам застрелился.
– Говорят, стрелял переодетый полицейский.
– Стреляли солдаты. Там была жуткая перестрелка.
– Девица, видать, тоже замешана.
– Бессовестный злодей прикрылся ею, как щитом.
– Нет, она сама террористка. Эти скоты вербуют и женщин.
Судачили о бородатых анархистах в плащах, зловещих оттоманах и роковых женщинах под вуалью. Вовсю курсировали всевозможные версии подноготной нынешнего покушения. Наибольшей популярностью пользовалась такая гипотеза: террористов подослал австрийский император, которому не терпелось избавиться от наследника, вступившего в возмутительный брак. К громадному облегчению Стэнтона, англичанин не фигурировал ни в одной из версий.
Хью чуть-чуть расслабился. Если б по трем словам, которые он имел глупость прошептать, герцогиня распознала английскую речь, эту новость давно бы обмусолили.
Выпуски вечерних газет развеяли последние сомнения. Он вне подозрений. С немецкой газетой Стэнтон укрылся в туалете. Хорошо информированный репортер излагал толково: второе покушение на эрцгерцога совершили два террориста – неизвестный в твидовой куртке и девятнадцатилетний серб Гаврило Принцип. Неизвестный хотел убить эрцгерцога, но промахнулся и смертельно ранил напарника, изготовившегося к стрельбе с противоположного тротуара. К несчастью, под перекрестный огонь боевиков попала юная цветочница: ее сразила та же пуля, что убила Принципа. Газета цитировала герцогиню, находившуюся близко от неизвестного: перед выстрелом тот что-то прошептал. Как будто на сербском. Что-то вроде «Да здравствует Сербия».