7 августа 1891 года. Российская Империя. Санкт-Петербург
— Рад вас видеть Владимир Ильич, — весьма искренне приветствует Ульянова генерал-лейтенант Оржевский.
— И я вас, Петр Васильевич. Причем, особенно отрадно то, что в этот раз я не принес никаких дурных новостей.
— Это просто замечательно!
— Но начать нашу беседу я хотел с другого. Я приношу свои искренние извинения за Петра Сергеевича. Признаться, не думал, что он так напугается.
— О чем вы?
— Петр Васильевич, — мило улыбнулся Ульянов, — но я же взрослый мальчик.
— Хм. И когда вы его вычислили?
— Еще в Санкт-Петербурге. Как, впрочем, и всех ваших людей. И не только ваших. Вот, — Владимир достал из принесенной папки несколько листов и протянул. — Тут то, что мне удалось узнать о… эм… необычных членах экипажа.
— Очень интересно, — произнес Оржевский, бегло проглядывая лист. — А что же там произошло на самом деле?
— В храме?
— Да. Петр Васильевич написал таких небылиц, что, признаться, я стал опасаться за его душевное здоровье.
— Ничего особенно страшного там не произошло. Заметив, что он увязался за мной, я попросту решил его разыграть. Пока мы шли на винтовом пакетботе на юг, я успел изготовить костюм и муляж оружия. После прибытия — договорился со служителями храма разыграть друга. Вот и все… — развел руками Ульянов. — А темнота и зловещие ожидания довершили начатое мною дело.
— Да уж… — усмехнулся Оржевский. — Вряд ли он ожидал от вас такого ребячества.
— Перегнул палку. Каюсь.
— Но ничего страшного. Такой урок — тоже неплохая штука. Я передам ему ваши извинения. Однако вы молодец! Признаться, я не ожидал такой прыти. Как вы смогли просчитать ситуацию в Оцу?
— Как это ни странно, но все было на виду. Буквально с первой минуты заметил очень странное отношение местных к нам. В лицо улыбались. Фальшиво, но улыбались. Однако, когда им казалось, что на них не смотрят, это лицемерная благожелательность уступала место презрению, граничащему с ненавистью. Это и навело меня на мысль о том, что здесь что-то не так.
— И только? — Улыбнулся Оржевский. — Это ведь не повод подозревать покушение.
— Само по себе, конечно, нет. Но повысить бдительность вынудило. И, в этом плане мне сильно повезло. Свита ревновала мое появление и старательно оттирала от Цесаревича, из-за чего я постоянно плелся где-то в хвосте, а то и вообще — отставал. Это помогло мне заметить слежку. С первого дня. Согласитесь — зачем тайно следить за официальным гостем такого ранга, окруженного сопровождающими до такой степени, что он разве что в уборной может быть наедине с собой. И то — все подходы к оной оцеплены.