В письме шел разговор о карте. Двое несчастных, одного из которых я погреб под камнями керна, сколько я помню, тоже проверяли свой путь по какому-то листу бумаги, похожему на карту. В вализе карты не было, а значит, она либо внутри «кляксы», либо под камнями надгробия.
Шансы равны.
Пятьдесят на пятьдесят.
Тревожить мертвецов не к добру, это знают все. Даже полудикие отшельники, прежде чем осквернить могилу, трижды плюют на правый сапог. Но я сам наполовину мертвец. Без места, без имени, без цели.
Хотя цель есть. Найти карту и воспользоваться ею.
Этим я и решил заняться – незамедлительно. Терять, кроме головы, было уже нечего.
Я сел на подмокшее тряпье, набросанное у стены. Стряхнул с волос капли и понял, что жизнь не остановилась, она приобрела новый вкус. А какой вкус она приобретет, когда выгрызу из нее середину? Меня позабавил этот вопрос. Что ж, от старого нужно избавляться с легким сердцем, а что там будет – поглядим. Пустую сумку я кинул к остальному барахлу, а письма все до одного сжег. Может, это и глупо избавляться от улик, обличающих заговор ГГО, но только на первый взгляд. Во-первых: кому бы я предъявил эти улики? Тем, на кого они указывают? А во-вторых: попадись я с этими письмами, меня, скорее всего, пустили бы в расход, уже только потому, что они вскрыты, а то, что я ознакомился с содержанием, не оставляло вообще ни малейшего шанса даже на изгнание. Так что сожжение писем – это единственный мудрый поступок, который я совершил в последнее время.
Я собрал вещи и вышел на лестницу, спустился и тут заметил то, что проигнорировал, выбегая под дождь, перепрыгивая через натянутую через порог леску. Сигнальная ракета пропала! Вместо нее стояла прислоненная к стене пустая стеклянная бутылка, на ее горлышко была издевательски накинута петля, которую я привязывал к чеке. Я разозлился и пнул по бутылке. Расчет верный. Тот, кто меня караулил, знал, что я покинул убежище. Ракета, шипя, вылетела из-за створки двери, озарив ослепляющим светом улицу.
Я усмехнулся. Не рой яму другому – сам в нее попадешь. Сам попался в собственную ловушку.
Когда ракета погасла, я вышел.
Дождь лил как из ведра, но я не обращал на него внимания, надеясь только на то, что брезент, из которого был сделан рюкзак, достаточно крепок и не пропустит влагу. Не хотелось, чтобы отсыревшие продукты испортили мне последующие трапезы. Несмотря на то что все герметично упаковано, меня беспокоило состояние чая, шоколада и особенно табака.
Так как идти было недалеко, вскоре оказался в нужном месте: темное пятно мертвой «кляксы» я заметил еще на подходе.