Дорога вскоре привела к большому зданию прямоугольной формы. Стенами ему когда-то служили большие стеклянные витрины, почти все давно осыпавшиеся под натиском времени. Ржавые остовы металлических рам свисали тут и там неряшливой рваной прической. Темнота, залитая внутрь, отпугивала. Я обошел их стороной и направился в сторону основания башни, темнеющего неподалеку.
Башня была настолько огромна, что, подойдя к ее подножию, с трудом мог различать его границы в туманном мареве, поднимающемся снизу. Как и в соседнем здании, сердцевина, скрытая за массивными опорами, была выполнена из стекла и стали. Вот только в отличие от него здесь все было в целости и сохранности. Одна из дверей приоткрыта.
Сняв автомат с предохранителя, я толкнул ее ногой и, оглядевшись, сделал шаг вперед.
Темнота и запустение – привычная картина.
Что я собирался найти в месте, где жизнь давно замерла?
Где не осталось ничего, что бы напоминало о том, что раньше это место принадлежало людям? Даже не верилось, что именно люди построили эту градирню для своих определенных целей, которые теперь кажутся такими же далекими и чужими, как мерцание скрытых сегодня за тучами звезд.
Я сомневался, остаться здесь или продолжить путь. По идее, нужно было бы уходить: в одном переходе базировались егеря. И встреча со своими товарищами могла стать для меня роковой. Я хоть и планировал увидеться с наставником, но позже, когда достану карту (если достану), чтобы было что предъявить, кроме голых слов. Монах человек разумный, сразу смекнет, что к чему. Он подскажет, что предпринять дальше.
А что дальше?
Мысли стали путаться. Слишком устал, слишком.
К черту егерское братство! К черту возможные осложнения! Все к черту! Всех к черту!
Мне нужен отдых. Прежде всего отдых, все остальное потом. Все потом.
Я достал из рюкзака фонарик, и пару раз нажал на рычаг, не особенно надеясь, что после продолжительного купания в дождевых водах он будет работать. Вопреки ожиданиям маленькая динамо-машина лениво заурчала, вырабатывая ток. Этот звук казался несовместимым с древней, монументальной тишиной градирни, и стало страшно, что мои подозрения насчет фонарика окажутся верными. И я окажусь с этой тишиной наедине. Странно, но в тот момент больше опасался именно тишины, а не чернильной пустоты, что разливалась дальше в коридорах.
Я судорожно жал на рукоятку, лампочка заморгала и вспыхнула. С облегчением выдохнул. Теперь меня заботило только одно направление мысли: найти подходящее укрытие, поужинать чем бог послал и завалиться спать. Тем более что день выдался слишком утомительным, бестолковым и скомканным.