Каждое фото — момент жизни, на вид — абсолютно самодостаточный, но на самом деле ему недостает многого. Не видно дыхания, царит полная неподвижность. Не запечатлен сам факт смерти тюленя. Не отображено похищение ребенка, которое произошло где-то вне поля моего зрения.
В первые дни после исчезновения Эммы я, мысленно перебирая сотни кошмарных ситуаций, рисую себе девочку, унесенную волной, вижу, как она барахтается во мраке и глотает соленую воду. Представляю тот ужас, который она испытала, уйдя под поверхность океана, но в действительности все было не так. Мы с Джейком десятки раз водили Эмму на пляж, и она никогда не подходила к воде, не касалась ее даже пальцем. То, что сказал Джейк про высокие и непредсказуемые волны, — правда; но все-таки, чтобы утонуть, девочка должна была подойти к воде очень близко. И она наверняка этого не сделала.
День двадцатый, одиннадцать часов вечера, разговариваю по телефону с Аннабель.
— Где ты?
— На прудах.
— Где?!
— В парке Голден-Гейт.
— С ума сошла? Это опасно.
— У меня есть баллончик.
— Что ты там делаешь?
— Полицейские сказали, что обыскали весь парк, но это невозможно. Он слишком большой.
Мы втроем однажды пришли сюда в субботу, чтобы порыбачить на мушку. Вот почему из Джейка получился такой хороший отец — он настаивает, чтобы Эмма постоянно училась чему-нибудь новому. В тот день водоемы, освещенные солнцем, походили на зеркала. Сегодня пруды окутаны туманом. Вспоминаю, как Эмма крепко держала меня за руку, стоя в нескольких шагах от воды, и спрашивала: «А тут глубоко?»
В окружающей тишине мой голос делается очень странным. Не рассказываю Аннабель о тяжелой крышке люка у западной оконечности пруда, о том, как попробовала поднять металлический кругляш и с удивлением обнаружила, что колодец не заперт; о том, как, освещая темноту фонариком, осторожно спустилась по сырым ступенькам. Не рассказываю о том, как лежала без сна прошлой ночью, думала об этом люке и воображала Эмму, ставшую пленницей какой-то психопата и дрожавшую теперь в темноте.
Я окликнула ее с середины лестницы, и подземелье отозвалось эхом. Ничего. Пусто.
Держу в руке крошечную искусственную мушку, выкрашенную в ярко-фиолетовый цвет, с белыми крылышками. Зажав ее невесомое тельце в ладони, вглядываюсь в черную воду пруда. Возможно ли отыскать здесь труп?
— Немедленно вернись в машину, сию же минуту, — требует Аннабель. — И не смей отключать телефон, пока я не пойму, что ты в безопасности.
Шагаю мимо каменной сторожки, мимо зарослей лаванды и розмарина. Вдалеке над деревьями поднимается медного цвета купол музея и странно мерцает в лунном свете. Сажусь в машину и захлопываю дверцу.