Наше время, передовой рабочий, современный молодой человек, антигерой… Все это общие понятия и потому они определяют прежде всего общие черты. И про Алексея Журбина и про Румянцева можно сказать (как и говорили): обыкновенный рабочий парень. Но ведь любому актеру и мне, исполнителю, определение «обыкновенный рабочий» ничего не говорит и даже, наоборот, мешает, отталкивает, вызывает протест. Не знаю, может быть, критик или, скажем, социолог должен так определять место героя, но актер этими категориями оперировать не может — скорее, напротив, его дело разглядеть особенное, найти индивидуальное, неповторимое, живое.
Мельчайшие подробности иногда во многом определяют и характер человека, и его взгляды, и его поведение. Это и есть материал для актера. На одно и то же событие люди одинакового социального положения реагируют по-разному и в сходной ситуации ведут себя несхоже. И тут прежде всего скрываются живые черты любого героя.
Если так взглянуть на роли, даже очень близкие по всем внешним приметам, то всегда отыщется та малость, из которой без особенной натяжки можно вытянуть существенные различия в судьбе, в характере, в поведении персонажа. Точно так же и мне в свое время важнее всего было понять, в чем заключается разница, чем неповторимы, непохожи на других Алексей Журбин, Павел Власов или Саша Румянцев. Ведь все они прежде всего в любой аннотации сходятся под рубрикой «рабочий парень». И если в роли Павла легко обнаружить то, что впосле-дствии выделяет его среди других, не говоря уже о самом размахе событий, подчеркивающих каждый поступок этого героя, то Журбин и Румянцев по времени и по ходу окружающей их жизни, да и по костюму — люди одних дней и, что еще важнее, современники тех, кто делает фильм, и тех, кто придет в зрительный зал.
Павел Власов окружен ореолом классической литературы и, скорее, относится к разряду ролей героических, в то время как Журбин и Румянцев — персонажи из наших будней. Для нынешней молодежи одежда времен первой революции уже кажется историческим костюмом, а куртка или футболка Саши Румянцева — это то, что поминутно мелькает в толпе. Легко пред-ставить себе, какое значение для восприятия фильма, а потому и для исполнителя имеют все эти подробности даже чисто внешнего порядка.
Совершенно не рассуждая о достоинствах или недостатках фильмов, тем более о результатах собственной работы, я, однако, вполне определенно могу назвать те черты, те «особые приме-ты», которые постепенно как бы отдалили в моем представлении Румянцева от Журбина и таким образом, сколь это возможно, избавили меня от простого повторения уже сыгранной роли.