Я поднялась, подхватила посох, лежавший у ног. Наконечник слабо засветился и погас. Не понимая толком, что делаю, вышла из покоев Виктора и просто побрела куда глаза глядят. Мыслей не было. Вообще никаких. Наверное, надо было обдумывать то, что мне сказал Виктор, злиться, бояться, расстраиваться. Но я просто бесцельно брела куда-то.
И сама не поняла, как оказалась перед дверьми покоев Альдреда.
Стук получился слабым, но едва моя рука коснулась двери, Альдред произнес:
– Входи.
Он сидел в кресле, расслабленно откинувшись на спинку, и потягивал что-то явно алкогольное из запотевшего от холода стакана.
– Только не бей меня посохом, – хрипло произнес Альдред и ухмыльнулся.
– За что? – Я едва узнала свой голос. – Кого и надо бить, так это меня. Идиотка.
– Что сказал Виктор?
– Мне пересказать? Или ты волнуешься, сказал ли он, что убивая моего отца, ты спасал мир? Или что унижал меня по приказу его величества? Сказал, не волнуйся.
Мне не хотелось ругаться. И все, что я чувствовала, выразила в этих двух фразах. Просто улеглась на диван, бросив посох на пол, и прикрыла глаза, чтобы не мешал свет. С изумлением почувствовала, как он погас.
– Я устала, Альдред. Я ничего не хочу.
– Тебе надо отвлечься. – Я услышала, как он поднялся. – Идем.
– Куда?
Вставать не хотелось. Ничего не хотелось, хотелось лежать и не думать, лежать и засыпать, проваливаясь в желанное забытье.
– В спальню.
Сон как-то быстро прошел.
– Зачем? – Глупее вопроса я придумать не могла.
И не поборола искушения последовать вслед за мужчиной в спальню, уже знакомую мне по той памятной ночи, когда меня напугал никт. Альдред бросил куртку на пол и стянул сапоги, не отрывая от меня взгляда. Потом поманил рукой.
Я покачала головой, пытаясь унять дрожь.
– Не могу. Прости, я не могу с тобой… сейчас. Я не знаю, как к тебе относиться, я ничего не знаю.
– Если бы ты меня ненавидела, ты бы уже ушла. Давай, иди сюда. Я не заставляю тебя что-то решать. И не собираюсь давать наставления. И даже не зову замуж, размахивая перед твоим носом согласием твоего отца. Я предлагаю тебе расслабиться и дать мне уже сделать то, что рано или поздно все равно произойдет.
Он сделал шаг по направлению ко мне.
– Никакой опасности.
И еще шаг.
– Никаких обязательств.
И еще.
– Никаких последствий.
Последний шаг. И он невыносимо близко. Если поднять голову и чуть привстать, можно коснуться губами его губ.
– Если ты сама не захочешь.
Он коснулся ладонью моей спины, там, где начинались пуговки платья. И неспешно двинулся вниз, расстегивая одну за другой. Там, где рука касалась обнаженной кожи, пробегали мурашки. Ничего неприличного. Только бесконечно долгое прикосновение, до самого конца. И как итог – расстегнутое платье, еще держащееся на плечах.