Вдобавок ко всему руки связали за спиной, и Альдред вел меня сам, периодически поднимая на ноги, когда я спотыкалась.
Мороз сменился теплом помещения внезапно, я даже не услышала скрипа дверей или чьих-то шагов. Меня поразила тишина, царящая в замке, хотя была далеко не ночь. Может, здесь никто не живет? Мы спускались вниз, и с каждым новым пролетом – их-то я еще могла считать – становилось прохладнее. К счастью, сыростью не пахло, и вообще я не чувствовала почти ничего. Что тоже было плохо: никты восприимчивы к запахам.
Мы остановились. Я почувствовала, как Альдред развязывает веревку и освобождает мои руки. Пока я терла запястья, разгоняя кровь, щелкнул замок.
– Можешь снять повязку. – Голос мужчины эхом прокатился по помещению.
Я стянула с лица шарф и осмотрелась. Слабо освещенная тюремная камера с решеткой, сквозь прутья которой, естественно, мне не протиснуться. В камере – койка без матраса и подушки, а еще имелся небольшой закуток для уединения. Душа, понятное дело, и в помине не было.
За пределами камеры, у дальней стены, как и положено в зале для допросов, стояло кресло с ремнями для фиксации рук, стол для инструментов… или документов.
– Пока что это, – Альдред кивнул в сторону стула, – тебе не грозит. Пока. Пообщаемся?
– А как же с дорожки отдохнуть? Дом показать? Даму угостить? – хмыкнула я, обхватывая пальцами прутья и выгибаясь назад.
– Тебе принесут обед. Замок ты не увидишь. На ближайший год это твоя комната. Уж прости, не королевские апартаменты, но тебе ведь не привыкать? Или ты за пару лет так привыкла к роскоши, что уже и не помнишь, кем была?
– Если бы не Виктор, мне не пришлось бы к этой роскоши привыкать.
Пусть толкует эти слова, как хочет.
Я улыбнулась и принялась разминаться. Форму держать нужно, неизвестно, как все повернется.
– Ты действительно в это веришь? – тихо и серьезно спросил Альдред. – Что мы с Виктором твои враги? Что Тригор нужно спасти от нас? Ты действительно хочешь нас убить?
– А какая разница? – хмыкнула я. – Вы считаете, что вы делаете добро? Какое добро от вас видела девочка Оляна? Или добро – это забрать ее из семьи, дать красивую комнату, побрякушки, которые возбуждают вашего короля, накормить и ждать, когда она прыгнет в постель? Или давить ее талант из-за того, что у короля при взгляде на нее встает… ревность? Или, может, использовать ее, прикидываясь друзьями, чтобы закончить то, что убило ее родителей?
Он с силой ударил по решетке. Получилось так громко, что я отскочила.
– А забирать у людей, у детей… силу и жить за ее счет – это добро?! Превратить Тригор в болото из-за вечных дождей, это добро?