– Нет. Вы летали вдвоём?
– Да.
– Но ведь… Он не эмпат.
Игорь даже обиделся:
– Ну и что? Ты не знаешь, что такое Альдиен. У него было такое чутьё на опасность, и он так владел ситуацией…
– Что-то я не слышала, чтобы разведчиков или реттиоров допускали к рейсу без эмпат-контактёра, – усомнилась Дарья.
– А кто бы ему смог запретить? – искренне удивился Игорь. – Нет, нам присылали, конечно… Ртищеву капитан сразу завернул.
– Ртищеву? Один из лучших контактёров!
– «Спасательные работы в чужом мире – не та ситуация, где женщину следует пропускать вперёд. Я до этого не унижусь, сударыня», – процитировал Игорь на самых низах своего баритона. – А Ли Янг поговорил с ним минут пять, извинился и сам ушёл.
– Почему?
– Не знаю.
– Наверное, не очень весело было летать с таким капитаном, – посочувствовала Дарья.
– Весело?… Альдиен – это… Он был абсолютно надёжным. Я доверял ему больше, чем… чем даже отцу. И абсолютно бесстрашным. Например, узнав, что я художник…
– Да, а правда, у него была такая точная рука, что он мог нарисовать лучом бластера идеальную окружность на любом расстоянии?
– И не только окружность. Он вообще был хорошим художником. Правда, суховатым, слишком математически выверенным… Так вот, он предложил слетать на Фортас, потому что там красиво.
– И как? – лукаво полюбопытствовала Дарья. – Слетали?
– «Соната радости» – оттуда.
– Так она с натуры? Го-ошка! А разве ты не бесстрашный? Да нет, это уже не смелость, а безрассудство: отправиться за эстетическими впечатлениями на Фортас!
– Я не мог сплоховать рядом с ним. Рядом с Альдиеном нельзя было сплоховать. Он всех тянул вверх. Честно говоря, я перед ним трепетал.
– Трепещущий Игорь Заринь! – усмехнулась Дарья. – Представляю, какой это был супермен.
Анна вжалась в спинку кресла. В ней, поглощая сознание, распухала звенящая тьма. Анна судорожно блокировалась, помня о сидящей рядом Дарье – сверхчутком барометре её души. Сквозь звон Игорь вбивал ей в сердце слова – гвоздь за гвоздём:
– Нет, Дашенька, в нём не было ничего от супермена. Ниже меня, бледный, худой, даже хрупкий на вид. Очень тихий, очень корректный, чистюля до занудства и всегда застёгнут до подбородка.
– Да-а, – Дарью передёрнуло. – Очень обаятельный образ.
– И что любопытно: Нюша, у него в каюте были те же картины, что у тебя, – Игорь взял стило, прямо на чёрно-звёздном ходовом экране набросал светящийся портрет. Критически склонил голову набок. – Нет, не то. Никогда не мог схватить в нём сути. Не похож.
И стёр с экрана Его лицо.
Надо уйти. Немедленно. Уйти, спрятаться, забиться в нору и отлежаться. Гвозди мешали дышать.