– А ты способна решать сама? Ты же обезумела из-за него!
– И тебе он помешал, – Анна устало прислонилась к стене. – И ты против него.
– И ты! – Дарья встала, нацелив на Анну маленький тонкий палец. – Ты не хочешь, чтоб мы решали за тебя, а сама решаешь за него. Разве он дал тебе право решать, что для него лучше: найти тебя такую или потерять навсегда? Аська, ты беспощадна, но ты никогда не была жестокой и эгоистичной; а это – эгоизм, жестокий эгоизм калеки, зацикленной на своём изъяне!
– Дарья, замолчи, ей же больно! – закричал Игорь.
– А тебе? А мне? Ей можно причинять нам боль? Если бы эта полоумная в самом деле спрыгнула… А ему, твоему Ванору? Каково было бы ему?
Дарья перевела дыхание. Взяла чашку с кофе – двумя руками, чтоб не расплескать. Игорь набирал какой-то код на аптечном табло. Анна села на пол, откинувшись затылком к стене.
– Идти на суицид, чтобы, не дай Бог, не потревожить как-нибудь гуманоида, с которым была знакома три года назад… – Дарья поставила трясущуюся чашку на пульт.
– Я люблю его, – чуть слышно ответила Анна.
– Наплевать на свои обязанности, на «Литту», на спэйс…
– Я люблю его.
– Довести нас до смертельного ужаса…
– Я люблю его.
Игорь склонился над Анной, приложил к её шее ампулу. Анна успела сказать:
– Не надо…
Он поднял её, мгновенно уснувшую, и унёс.
– Я сорвалась, – выдавила Дарья, когда он вернулся. – Я сорвалась, да?
– Нет, – Игорь отвёл её ладони от лица. – Успокойся. Всё прошло. Всё кончилось.
– Ничего не кончилось…
– Она жива, спит, всё в порядке. Ты не сорвалась. Ты мудрее всех нас, мудрее, сильнее и добрее. Как же тебе досталось, мой солнечный зайчик…
Он лепетал ещё что-то бессвязно ласковое, носил её по рубке, баюкая, целуя, утешая, как ребёнка.
– Ну, всё, – Дарья глубоко вздохнула, упруго спрыгнула с его рук и заняла штурманское кресло, уступив своё Игорю. – Давай искать этого негодяя.
– Дашенька, он совсем не негодяй.
– Негодяй, – упрямо повторила она.
– Ты его не знаешь.
– И не хочу знать.
– Дарья!
Она и не предполагала, что ласковый беленький Гошик умеет говорить таким тоном: глухим, сдержанным и убедительным, как предупреждающее ворчание барса. «Господи, они оба свихнулись на своём Ваноре-Альдиене – и он, и Аська…». Игорь, тиснув зубы, напряжённо смотрел на экран, а не на Дарью. Она прикоснулась пальцами к его руке на пульте.
– Извини, Игорёк.
Он перевёл дух. Виновато буркнул:
– Ну что ты, что ты, Дашенька… Я и сам сказал о нём… Сказал не то. Я солгал. Не прощу себе. Антон стоит…
Виток за витком, точно бинтуя планету, они летели над бесконечным хаосом льдов. Планета была первозданно безжизненной. Они не нашли никаких следов. Молча – они уже понимали друг друга без слов – оторвали «Литту» от царства Снежной королевы и направили к звезде. Игорь взял ещё ампулу и вышел.