Монахи без промедления и без особых церемоний обыскали тело и, к облегчению Анны, нашли и то, и другое.
– Цена жизни Великого магистра – две тысячи терхенов, – добавила она.
– Неплохо, – заметил Великий магистр, потирая колено. – На эти деньги можно было бы построить орган в Итерноне. Подведите мне коня, Ольвин.
– Вам помочь, святой отец? – шепнул послушник, готовый поддержать его.
Магистр, не ответив, взлетел в седло и кивнул послушнику на женщину. Анна без возражений позволила подсадить себя, спросив только:
– Куда Вы меня отвезёте?
– В Гедалью.
_ _ _
Вечером остановились в придорожной гостинице. Анне досталась отдельная комната. Женщина чуть не задремала в бадье с горячей водой, с блаженным вздохом вытянулась под одеялом – и через минуту поняла, что не уснёт, пока не проведёт ещё один тест и не облегчит заодно свою совесть.
– Что Вам угодно? – с оттенком удивления спросил Ванор. Он спать и не собирался – удобно расположился в кресле с бумагой на колене, грифелем в левой руке и тяжёлым серебряным кубком – в правой.
– Я должна предупредить, святой отец, что могу Вас скомпрометировать.
Ванор высокомерно заломил бровь.
– Везти с собой женщину, пусть даже в мужском наряде, – не самый тяжкий из моих грехов, тина.
– Не в этом дело. Прошлой ночью я стояла у позорного столба. Я клеймёная ведьма, мессир, и заклеймена как блудившая с дьяволом: знаком двойного эстра.
У Ванора почернели глаза. Он смял в кулаке кубок, отбросил бесформенный ком и встал. «Пожар на торфяном болоте, – обмирая от восторга, подумала Анна. – Огненная бездна под серым мхом».
– Кто? – спросил он, сжимая пальцами горло.
– Народ. Пожар, град, наводнение, народ – явления одного ряда. Они бывают опасны – но заслуживают ли ненависти и мести?
– Это слова женщины, кроткой и нежной. Я узнаю имена всех, кто… Анна! Что с Вами?
Она, заледенев лицом, смотрела на расстёгнутый воротник его куртки, на шею, опоясанную розоватым блестящим следом ошейника.
– А-а, сволочи, – дрожа от ненависти, прошипела она. – Дерьмо, подонки, грязные скоты…
Он вдруг скрипуче захохотал. Анна растерянно хлопнула ресницами.
– Вы изумительны! – Ванор тряхнул рыжей гривой. – Какая кротость! Какая нежность! И какая безупречная логика!
В дверь постучали. В щель просунулась голова послушника.
– Великодушно простите, святой отец…
– Доброй ночи, тина, – сказал Ванор и вышел.
Анна подняла упавший с его колен лист бумаги.
«Ависма вана конмио эн со?й».
«Вселенная» в женском роде вместо мужского. Да он делает с языком, что вздумается! Как перевести здесь «рой»: изорванная, сломанная, мёртвая?… Вместо «ты» – «тэ» стоит «эли» – тоже «ты», но так обращаются только к Богу…