Вселенная едет в моём седле.
Нас только двое на мёртвой земле.
Грязные твари кишат вокруг,
Шипя нам вслед: «Поверь мне, я друг».
Боль позади и тьма впереди.
А чудо спит на моей груди,
мне в шею душистым теплом дыша.
В конвульсиях бьётся моя душа.
Но так дорога к Тебе длинна,
что гаснет судорог этих волна
и умирает у самых границ
мира Твоих безмятежных ресниц.
И я умру и воскресну, любя,
чтоб охранить и сберечь Тебя.
Она успела уронить стихи.
– А, Вы ещё здесь… Вот, возьмите.
– Что это?
– Свороборинное масло от ожогов.
– Спасибо, мессир. Могу ли я спросить Вас?… – несмело проговорила Анна.
– Я слушаю.
– Как Вы представляете себе Бога?
Ванор сжал губы. Жестом пригласил её к столу, поставил перед ней кубок с грогом и сел напротив.
– Никак. У меня достаточно более интересных тем для размышлений.
– Браво, – улыбнулась Анна. – А как Вы при этом согласуете с совестью статус главы духовного ордена?
– Вы считаете это лицемерием, тина?
– Нет, мессир. А Вы?
– Задачи ордена Святого Духа и каждого его члена в сфере практической – защита айюншианских стран и помощь айюншианам, попавшим в плен к джаннаитам, в сфере духовной – познание и вечное приближение к объективной истине. Я считаю, что выполнение этих задач не зависит от стойкости в вере.
Ванор помолчал, ведя тонким длинным пальцем по резьбе своего кубка.
– В понятии Бога можно различить два смысла: Творец и Судия, – продолжал он. – Сотворён мир или возник самопроизвольно – не суть важно для осмысления моего места в мире. Идею же Судии я категорически отвергаю. Это костыль совести.
– Или нравственный надсмотрщик.
– Да, – он чуть заметно вздрогнул, словно вспомнив плеть.
– Значит, Вы, в опровержение девиза ордена, служите не Богу, но людям?
– Этому сброду? По чести, им давно пора выпустить мне кишки и вздёрнуть на них короля.
– Да-а? – с любопытством спросила Анна. – А потом? Предположим, они перебьют всех сеньоров…
– Потом – натужная работа ума, непривычного к мышлению. Они не придумают ничего лучше, чем катахреза «справедливый правитель», и начнётся грызня за власть, и наверх вырвутся самые подлые, и лишь через два-три поколения всё по рекам крови приплывёт на круги своя. Поэтому я служу… хм… равновесию. Быть может, и людям – таким, какими они должны быть – с тем, чтобы они стали такими.
– Вы правы. Они ещё не люди. Их и судить не за что.
– Не идеализируйте. Люди – именно они.
– А Вы, мессир?
– Я выродок, – спокойно ответил Ванор.
– А я? – Анна подняла на него глаза.
– Бросьте, – жёстко сказал он, уставясь на неё немигающими, жуткими в ночном сумраке глазами. – Вы пришли на Теллур вослед Леону Корсидо.