– Я не приеду, – сообщила она. – Разве мама тебе не передала?
– Что значит «не приеду»? Эми, что за ерунда? Мы готовились к этой поездке с Рождества, а сегодня ты передумала? Я звонил Мерси в среду, она ничего мне не говорила.
– Забыла, наверное. У нее учения на выходных, всю неделю готовилась. Она просила меня тебе позвонить.
– И ты позвонила в последний момент.
Боксер почти видел, как Эми пожимает плечами. Все, как она и задумала, – он же не будет возвращаться и увозить ее силой. Для дочери такое поведение было в порядке вещей.
– Так что случилось? – вздохнул он.
– К экзаменам нужно готовиться.
– У Карен? – уточнил Боксер, стараясь, чтобы в голосе не звучал сарказм.
– Нет, у подруги я ночую. А работаю дома, в своей комнате. Позвони маме, она подтвердит. Мы обо всем договорились перед ее отъездом.
– Вот только меня забыли спросить. И ты прекрасно знаешь, что до окончания учений до нее будет не дозвониться.
– А, верно.
– И что мне теперь делать с твоим билетом до Лиссабона за полторы сотни фунтов?
Молчание. Тишина в трубке была полна плохо скрываемым раздражением. В последнее время Эми быстро заводилась.
– Сказать, почему я не хочу ехать с тобой? – Она явно готовила решающий удар.
– Ты ведь уже сказала, что из-за экзаменов, хотя я не припомню, чтобы ты когда-то была прилежной ученицей.
– Тебя никогда не бывает рядом!
– Именно поэтому мы и собирались провести эти выходные вместе.
– Неужели?
– А как иначе?
– Я не собиралась с тобой ехать потому, что знала: ты оставишь меня одну, а сам всю ночь будешь резаться в свои дурацкие карты.
– И в мыслях не было.
– Тогда зачем бронировать отель в парке Наций, а не в центре Лиссабона?
– Во-первых, с тобой хотел познакомиться мой давний клиент, Бруну Диаш. Он живет неподалеку. А во-вторых, ты собиралась в океанариум, а он совсем рядом.
– Врешь ты все.
– Честно.
– Я проверила в интернете. Этот отель куда ближе к казино. Каких-то сто метров. Знаю тебя: ты бы вернулся к семи утра… В хорошем настроении, если бы выиграл, и в паршивом, если бы проиграл. А я не хочу, чтобы мои выходные зависели от результата твоей игры в карты.
Боксер спустил ноги с кровати и сел, опершись руками о колени. Где-то в душе вновь открылась черная дыра размером с кулак – ощущение, знакомое с детства. Когда ему было семь, отец бросил семью и навсегда исчез из его жизни. Дыра символизировала утрату. За много лет ему почти удалось залатать ее. Иногда даже казалось, что дыра исчезла совсем. Теперь он снова терял над ней контроль, особенно если дело касалось Эми. Достаточно было одного слова, взгляда, презрительно поджатых губ – и дыра появлялась, затягивая его в темный водоворот потерь.