|
| Our books-the books which, for years, had formed no small portion of the mental existence of the invalid-were, as might be supposed, in strict keeping with this character of phantasm. | Нетрудно догадаться, что наши книги - книги, которыми долгие годы питался ум моего больного друга, - вполне соответствовали его причудливым взглядам. |
| We pored together over such works as the | Нас увлекали "Вер-Вер" и |
| "Ververt et Chartreuse" of Gresset; the | "Монастырь" Грессэ, |
| "Belphegor" of Machiavelli; the | "Бельфегор" Макиавелли, |
| "Heaven and Hell" of Swedenborg; the | "Рай и ад" Сведенборга, |
| "Subterranean Voyage of Nicholas Klimm" by Holberg; the | "Подземные странствия Николаса Климма" Хольберга, |
| "Chiromancy" of Robert Flud, of Jean D'Indagin?, and of De la Chambre; the | "Хиромантия" Роберта Флада, труды Жана д'Эндажинэ и Делашамбра, |
| "Journey into the Blue Distance" of Tieck; and the | "Путешествие в голубую даль" Тика и |
| "City of the Sun" of Campanella. | "Город солнца" Кампанеллы. |
| One favorite volume was a small octavo edition of the | Едва ли не любимой книгой был томик in octavo |
| "Directorium Inquisitorium," by the Dominican Eymeric de Gironne; and there were passages in Pomponius Mela, about the old African Satyrs and OEgipans, over which Usher would sit dreaming for hours. | "Директориум Инквизиториум" доминиканца Эймерика Жеронского. Часами в задумчивости сиживал Ашер и над иными страницами Помпония Мелы о древних африканских сатирах и эгипанах. |
| His chief delight, however, was found in the perusal of an exceedingly rare and curious book in quarto Gothic-the manual of a forgotten church-the Vigiliae Mortuorum Secundum Chorum Ecclesiae Maguntinae. | Но больше всего наслаждался он, перечитывая редкостное готическое издание in quarto - требник некоей забытой церкви - Vigiliae Mortuorum Secundum Chorum Ecclesiae Maguntinae [Бдения по усопшим согласно хору магунтинской церкви (лат.).]. |
| I could not help thinking of the wild ritual of this work, and of its probable influence upon the hypochondriac, when, one evening, having informed me abruptly that the lady Madeline was no more, he stated his intention of preserving her corpse for a fortnight (previously to its final interment), in one of the numerous vaults within the main walls of the building. | Должно быть, неистовый дух этой книги, описания странных и мрачных обрядов немало повлияли на моего болезненно впечатлительного друга, невольно подумал я, когда однажды вечером он отрывисто сказал мне, что леди Мэдилейн больше нет и что до погребения он намерен две недели хранить ее тело в стенах замка, в одном из подземелий. |