— Это как сказать, вернее, как смотреть на вещи. Ученые утверждают, что некоторые неудачи в научных экспериментах тоже двигают науку вперед. Кое-какие полезные для дела выводы из этой неудачи можем сделать и мы.
— Например?
— Оба свидетеля без колебаний исключили из числа подозреваемых Куприянова. Оба с оговорками указывают на Федорова, который, как вы знаете, только вчера вернулся из круиза вокруг Европы. Это дает нам основание предполагать, что убийца своей внешностью чем-то напоминает Федорова, что возраст убийцы в какой-то степени совпадает с возрастом Федорова. Если это так, то напрашивается неожиданный вывод. Догадываетесь, какой?
Дробов чувствовал на себе нетерпеливый взгляд Дорофеева, но не торопился с ответом, рука машинально полезла в карман за сигаретой.
— Я думаю, — сказал он, закуривая, — что результаты опознания не дают нам возможности судить даже о возрасте преступника. «Старый», «молодой», «пожилой» — все эти понятия для обывателя весьма относительны, расплывчаты, возрастной градации, принятой в науке, они не знают, а если кто и знает — все равно в быту ее не придерживается.
— Замечание справедливо, я его учитываю, но речь не об этом. Теперь мы знаем, что человек, которого увидела Кузьмина, и человек, которого заметил Денисов, приблизительно одного возраста, поскольку оба опознавателя показали на одного и того же человека. Во всяком случае, основания для такого вывода у нас есть. С этим ты согласен?
— Пожалуй…
— Теперь напомню еще одно их утверждение, причем категорическое утверждение. Оба запомнили, как были одеты вышедшие из ложи. Оказывается, и на том и на другом были надеты коричневая болонья, темная шляпа, и оба… — Дорофеев сделал паузу и наставил на Дробова указательный палец: — Что у них еще было одинаковое?
— Перчатки.
— Правильно! Словом, оба субъекта были одеты одинаково, наподобие униформистов в цирке. Тебе не кажется это странным? Особенно перчатки в начале сентября?
— Но мы же знаем, почему они были в перчатках. Меня больше удивляет другое: почему они были в одинаковых болоньях и шляпах? Впрочем, учитывая стандартный ассортимент наших промтоваров, можно объяснить и это.
— Однако ты забыл о звонке таинственного Клофеса. Давай считать, кто был в ложе. Прежде всего, Кривулина. Затем двое одинаково одетых мужчин. Потом так называемый Клофес и, если верить ему, еще одна неизвестная женщина. Сколько же человек находилось в ложе?
— Получается — пять.
— А между тем ложа рассчитана на четвертых, и в ней было, как мы сами убедились, всего четыре стула. Значит, один человек простоял весь сеанс на ногах? Абсурд!