Перемежая в своем рассказе правду и вымысел, я остановила свое повествование на том месте, где мы якобы с Дирком отправились в катакомбы Каракса, а проводником у нас был, конечно же, Габриэль.
— Морита, короче можно? — вздохнул отец, уставший слушать мою историю. Я же старалась преподнести ее поэмоциональнее.
— Можно, но сначала ты ответишь на мой вопрос. Почему ты не предупредил меня о семейном проклятии? Я замучилась отбиваться от навязчивых поклонников, — при слове «проклятие», отец нахмурился, а дослушав до конца, рассмеялся.
— А ты об этом. Не ожидал, что у тебя этот дар проявится так рано. Хотя девушки быстрее взрослеют, — с мечтательной улыбкой проговорил папаня, так хотелось стукнуть его чем-нибудь по голове, за все хорошее, но я терпела. Надо же узнать, кто подгадил мне с такой наследственностью, а самое главное, как этот подарочек нейтрализовать. — Помню, у меня это стало проявляться после восемнадцати лет, я уже учился здесь на втором курсе, был лучшим студентом, гордостью академии и законченным неудачником во всем, что касалось девушек. Но однажды все изменилось, а уже через год они буквально дрались за мое внимание.
— Давай без подробностей, — прервала, ударившегося в воспоминания отца, у меня не было никакого желания слушать о его похождениях в молодости. — Лучше объясни, что за дар и как от него избавиться.
— Избавиться не получится, он врожденный, не только у Лирана в роду потоптались эльфы, — усмехнулся отец, переводя на меня заинтересованный взгляд. — Знаешь, а это идея, когда у тебя начал проявляться дар?
— Не знаю, наверно с побега из пансиона, — ответила я, думая, какая еще гадость пришла на ум отцу, слишком уж у него глаза горят.
— Нет, нет, я думаю раньше, на балу ты уже привлекала внимание, жаль я этого не понял. Ладно, будем отталкиваться от даты бала, значит, год еще не прошел и дар не стабилизировался. Хорошо, получается в запасе еще месяца четыре или даже полгода, ведь он не обязательно успокоится за год, — разговаривал сам с собой отец, я же думала, что зря ему все рассказала.
— Да так должно получиться, — принял он какое-то решение и посмотрел на меня ласковым взглядом, впервые за три года знакомства. Сердце сжалось от тревоги. — Морита, ты же хочешь сама себе выбрать мужа? Не надо отвечать, конечно, хочешь. Я обещал не трогать тебя, пока ты учишься в академии, и я сдержу свое слово, более того, не буду настаивать на твоем переводе поближе к родным местам.
На этом месте, наверное, я должна была прослезиться от умиления или захлопать в ладоши от радости, во всяком случае, так я поняла возникшую паузу в словах отца. Не дождавшись от меня никакой реакции, он поджал губы и уже с меньшим вдохновением продолжил: