– Бастианна, смотрите, сколько у нас рыбы! – взвизгнула от радости Маргрет, умиляясь тому, какой богатый улов им достался. – Нам позавидовали бы даже рыбаки с большого корабля.
– Да уж, временами нам все еще везет, – слабеющим голосом подтвердила корсиканка. – Это ж какими счастливыми нужно быть людьми, если им везет даже на Острове Обреченных!
– Вы сказали: «Острове Обреченных»?
– Именно так я и сказала. Потому что именно так назвал его однажды Рой, а затем уж и вы…
Маргрет на какое-то время задумалась и, опровергая свои сомнения, резко повела подбородком:
– Так несправедливо. У этого острова должно появиться какое-то другое название.
– Оно и появится… Когда на нем появятся другие люди. Мы же с вами, судя по всему, обречены. Это вы с Роем решили, что сей остров – создан для счастливых людей, на самом же деле он создан для обреченных.
Видя, что корсиканка чувствует себя неважно, Маргрет хотела закончить лов, но Бастианна решила, что рыбы все еще слишком мало, и, поскольку во второй раз спускаться сюда ей будет трудно, посоветовала сделать еще один шлюпочный заход. Они сместились чуть ближе к устью фиорда, и Маргрет вновь села за весла. На этот раз улов был скромнее, но и его на неделю-другую могло хватить. Собрав остатки рыбы в корзинку, Маргрет отвела шлюпку на стоянку, аккуратно сложила там сеть и весла. Но, взглянув в сторону Бастианны, увидела, что та лежит ничком, между корзиной и озерцом.
Маргрет повернула ее на спину, расстегнула ворот, дала отпить из фляги и, когда корсиканка немного отошла, буквально перетащила ее под навес «форта».
Около часа де Роберваль хлопотала возле своей гувернантки, пока ей не стало чуть лучше, затем поспешила наверх, к хижине, и еще издали услышала крик ребенка. Кое-как позабавив его, герцогиня схватила еще вчера приготовленный Бастианной настой из трав и, оставив все еще плачущего сына в колыбельке, вновь понеслась вниз, к «форту». Травы все же немного помогли. Переходить в хижину корсиканка пока что отказалась, да она и не в силах была сделать этого. Но к вечеру, после сильной рвоты, ей стало немного легче.
– Почаще выносите ребенка на воздух, – первое, что она произнесла, окончательно придя в себя. – В хижине чадно, и ему трудно дышать. Ему вообще что-то трудновато дышать, у него что-то с грудью.
– Я учту это, Бастианна.
– Поскольку теперь у нас нет ни медика, ни охотника, вам придется все осваивать самой. Тем более, что и гувернантки у вас, герцогиня, теперь уже тоже нет.
– Неправда, у меня чудесная… Причем вы уже не гувернанка, а самый близкий мне человек, такой, какого…