Отставной Бомбардир поскреб ногтями щеку, внимательно посмотрел на крепкие, но аристократически «непорочные» руки герцогини и согласился:
– В общем-то… да.
– Тогда с чего начнем?
– С выбора места. Откуда ветер? Со стороны озера? Значит, костер надо закладывать вон на той возвышенности, чтобы дым не шел на лагерь. А вообще-то, для безопасности, костер всегда разводят в середине лагеря. Тогда, выставив охрану, можно всю ночь просидеть возле него, не опасаясь внезапного нападения.
– Считайте, что первый урок усвоила.
– Теперь надо срубить две рогатинки. А найти их попытаемся вон в этой рощице.
Уже начало основательно темнеть, когда они нашли подходящие ветки, и Маргрет собственноручно срубила их небольшим походным топориком. Затем сама же срубила и поперечину.
– Мы захватим их с собой, на корабль, – молвила она, почувствовав, что рубка отняла у нее немало сил, заставив натереть и поцарапать руки.
– Зачем?
– Как «зачем»? Неужели ты думаешь, что я стану рубить рогатины и поперечину на каждом привале?
– Но для этого существуют слуги и просто мужчины. Вы ведь не собираетесь в этой вашей Новой Франции жить отшельницей?
– В общем-то, нет. Хотя… как знать. В любом случае рогатины я все же прихвачу. Первые срубленные мною. Как воспоминание о Франции.
– Как воспоминание – да. На чужбине, – как говаривал один священник, из славян, – и осиновый кол священным кажется.
Предоставив Клоду возможность отнести рогатины к костровищу, Маргрет поднялась на возвышенность, где сержант из охраны устроил наблюдательный пункт и куда, как она заметила, направилась Бастианна.
То ли она поднималась слишком бесшумно, то ли сержант и корсиканка слишком увлеклись своим весельем, но только случилось так, что она наткнулась на них, когда те вовсю занимались плотской любовью.
– Ты с ума сошла, Бастианна! – только и могла произнести Маргрет, растерянно пятясь назад.
– Это не я, это плоть моя сошла с ума, – все еще лежа и, кажется, ничуть не смутившись, томно ответила Бастианна, цепко удерживая поднявшегося на колени сержанта от попытки отвлечься от страстной игры тел и воображений. – И, если хочешь знать, мне и в молодости никогда не было так хорошо, как сейчас.
Осуждающе покачав головой, Маргрет вдруг рассмеялась и побежала вниз. Случись это раньше, она, конечно же, отреагировала бы резче, изумилась бы такой вольности нравов, возмутилась. Но ей вспомнился первый их с Роем вечер тайного обручения. Маргрет так и не поняла, то ли кучер сам догадался оставить их в карете вдвоем, то ли д’Альби заранее договорился с ним. Но только то, что раньше обычно заканчивалось страстными объятиями и поцелуями, на сей раз нашло свое продолжение. Множество раз Маргрет фантазировала по поводу того, где и как это произойдет, кто будет этим ее «первым мужчиной», и что она при этом будет чувствовать. Но какая гадалка способна была нагадать, что случится это в старой извозной карете, на засаленном сиденьи, на пустыре за часовенкой, в которой их будут тайно обручать?