— Победил Ворон? — гневно свела брови Сажи.
Рябов ловко обогнул грозовую тучу, всю в зигзагах ослепительных молний, произнес почти шепотом:
— Победила любовь.
— Что это значит? — изумилась Сажи.
— А это значит то, милая Сажи, — усмехнулся Рябов, — что русский Сокол дрался-дрался, а потом взял, да и полюбил чеченского Ворона.
— А Ворон? — дрожащим от волнения голосом спросила Сажи.
— А Ворон всем сердцем полюбил Сокола.
— И что было дальше? — с детской завороженностью сглотнул слюну Калашников.
Рябов охотно ответил:
— Они нарожали соколят-воронят и жили долго-долго, счастливо-пресчастливо.
На скуластом лице Сажи изобразилось мучительное раздумье.
— Разворачивайте самолет! — вдруг сказала он. — Летим в Грозный.
Изобретатель Калашников, этот таинственный дедушка, зорко посмотрел на чеченскую барышню, ласково погладил ствол пулемета, сказал загадочно:
— А хочешь, красавица, я расскажу тебе другую сказку?
— Не хочу! — отрезала Сажи. — В Грозный!..
5.
В Грозном все было по-прежнему — чадно, безлюдно, лишь кое-где бегали по кучам щебня черные коты, ощеривая на людей голодные пасти.
Сажи подошла к ямам, где томились тысячи русских пленников и произнесла:
— Встань и иди!
Узники, отбросив ветхие запоры, вышли из ям.
Дед Калашников умилился и теперь, не спрашивая уже разрешения, стал рассказывать свою сказку:
— Высоко-высоко в горах жила чеченская Соколица. Как-то русские соколы попали в силки, а она кинулась и освободила их.
Дедушка заплакал и обнял Сажи:
— Красавица, разреши я стану твоим посаженым отцом?
— Кем?
— Посаженым отцом. То бишь, батей.
— Только, пожалуйста, перестаньте изобретать свои автоматы.
— Обещаю, — смахнул с ресниц слезу виртуоз оружейной промышленности.
— А хочешь, Сажи, я расскажу тебе другую сказку? — вдруг произнес я, акушер второго разряда, Петр Кусков.
— Довольно баек! — резко остановила мой порыв Сажи. — Убирайтесь, пока я не передумала.
Через полчаса русские пленники на «Черной молнии» взяли старт в Москву.
Рябов, плавно оттягивая штурвал, набрал высоту, вонзился в перистые облака.
Изобретатель Калашников поцеловал фотографию Сажи, положил ее в портмоне, ближе к сердцу. Широко улыбнулся:
— Давайте, друзья, я расскажу вам русскую сказку «Лубяной домик»? Жила-была курочка Ряба в лубяном домике. Рядком бежала лиса…
— Лучше разбирайте и собирайте свою легенду! — оскалился Рябов и резко положил «Черную молнию» в кильватерную струю Москвы.