Около десяти утра следующего утра, слабый и голодный, я брёл вдоль Портлэнд Плэйс. Со мной поравнялась гувернантка, волоча за собой упирающегося ребёнка, который неожиданно швырнул огромную соблазнительно-сладкую, но едва надкушенную грушу в канаву. Естественно, я тут же остановился, устремив свой взгляд на это, уже валявшееся в грязи, сокровище. У меня потекли слюнки, желудок требовал фрукт, вся моя плоть молила о нём. Но каждый раз, когда я нагибался за грушей, чей-то случайный взгляд замечал это. Я сейчас же выпрямлялся с совершенно безразличным видом, будто бы я совсем и думал об этой груше. Всё это продолжалось довольно долго. Я никак не мог получить то, что хотел. Но в тот момент, когда, уже окончательно отчаявшись, я схватил фрукт, бросив вызов всему своему стыду, позади меня открылось окно, и прозвучал мужской голос: "Войдите, пожалуйста". |
I was admitted by a gorgeous flunkey, and shown into a sumptuous room where a couple of elderly gentlemen were sitting. They sent away the servant, and made me sit down. They | Внушительного вида лакей проводил меня в роскошную комнату, где сидели два пожилых джентльмена. Услав слугу, они попросили меня сесть. Они только что |
had just finished their breakfast, and the sight of the remains of it almost overpowered me. I could hardly keep my wits together in the presence of that food, but as I was not asked to sample it, I had to bear my trouble as best I could. | закончили свой завтрак; остатки еды на столе просто не давали мне покоя. Я едва мог владеть собой в присутствии всей этой пищи. И так как мне даже не предложили попробовать, мне приходилось проявить большую выдержку и справляться со своим несчастьем молча. |
Now, something had been happening there a little before, which I did not know anything about until a good many days afterwards, but I will tell you about it now. Those two old brothers had been having a pretty hot argument a couple of days before, and had ended by agreeing to decide it by a bet, which is the English way of settling everything. | Сейчас я расскажу, что же происходило в этой комнате незадолго до того, как там появился я.Конечно, я ничего и не подозревал тогда, а узнал обо всём намного позже. Те два пожилых мужчины были братьями. Пару дней назад до моего появления у них разгорелся спор, который превратился в пари, что в Англии, надо сказать, означает улаживание любых спорных вопросов. |
You will remember that the Bank of England once issued two notes of a million pounds each, to be used for a special purpose connected with some public transaction with a foreign country. For some reason or other only one of these had been used and canceled; the other still lay in the vaults of the Bank. Well, the brothers, chatting along, happened to get to wondering what might be the fate of a perfectly honest and intelligent stranger who should be turned adrift in London without a friend, and with no money but that million-pound banknote, and no way to account for his being in possession of it. Brother A said he would starve to death; Brother B said he wouldn't. Brother A said he couldn't offer it at a bank or anywhere else, because he would be arrested on the spot. So they went on disputing till Brother B said he would bet twenty thousand pounds that the man would live thirty days, anyway, on that million, and keep out of jail, too. Brother A took him up. Brother B went down to the Bank and bought that note. Just like an Englishman, you see; pluck to the backbone. Then he dictated a letter, which one of his clerks wrote out in a beautiful round hand, and then the two brothers sat at the window a whole day watching for the right man to give it to. |