– Пожалуйста, перестань повторять это слово.
– «Головы»?
– Я больше не могу его слышать.
– Чем же я его заменю?
– Просто называй их по именам.
– Пока мы не нашли тела, это будет только путать.
– Называй их по именам, – повторил я.
– Эй, – сказал он, – да ты, я гляжу, с причудами, как твоя мать.
– Пускай мои предки хоть всю жизнь резали торф в вонючих ирландских болотах, чихал я на это; да, я с причудами, как моя мать.
– Хо-хо, – откликнулся он, – очко в ее пользу. Упокой, Господи, ее душу. – Он рыгнул. Бурбон, пиво и болезнь действовали на него сообща. – Передай бутылку, – сказал он.
– Чересчур много предположений, – сказал я. – Почему бы Уодли и не знать, где находится Джессика? Раз это знал Ридженси, то должен был знать и Уодли. Паук. – их связной.
– Вряд ли они до конца откровенны друг с другом. В таких ситуациях никогда не угадаешь, что кому известно. – Он постучал по столу костяшками пальцев. – Говорю тебе, Уодли не знал, где Джессика, и хотел, чтобы ты ее ему принес.
– А я думаю, что Уодли и положил их обе в тайник. Держись фактов. Паук и Студи следили за мной. Не затем ли, чтобы поймать момент, когда я вернусь к тайнику? И схватить как раз в тот миг, когда обе головы окажутся у меня в руках? Это был бы беспрецедентный случай: двое таких подонков в роли слуг правосудия.
Отец нахмурился, и я понял, что мои слова произвели на него впечатление.
– Звучит правдоподобно, – сказал он. – Они думают, что ты едешь к тайнику, но маячок говорит им, что ты остановил машину. Неудивительно, что они озверели, когда ты вернулся.
– По-моему, против Уодли достаточно улик, – сказал я.
– Если говорить о Пэтти, пожалуй. Но кто убил Джессику?
– Возможно, тоже Уодли.
– Да, пистолет с глушителем – это ему подходит. Но можешь ли ты представить себе мистера Хилби с мачете?
– Как насчет Студи?
– Не исключено.
– А по-твоему, кто? – спросил я.
Сколько раз, беседуя с клиентами в своем баре, отец заменял им частного детектива, исполнял роль адвоката по уголовным делам или судьи, рассматривающего апелляцию? Он поднес руку к уголку рта, точно собираясь содрать с губ правду, как пластырь. Потом убрал руку.
– Не нравится мне этот Ридженси, – сказал он. – Во всяком случае, с твоих слов. Может, это он и есть.
– Ты считаешь, что Джессику убил он?
– Он вполне мог использовать мощный пистолет двадцать второго калибра вместе с мачете. Никто, кроме него, до такого не додумался бы. Ты рассказывал мне о его доме. Он сдвинулся на оружии. У него в подвале запросто могут лежать огнеметы. Он способен замыслить убийство смазанной ядом бамбуковой стрелой – подкинет ее врагу, чтобы тот поцарапался. Я встречал таких. «Ах, оружие! – говорят они. – Я знаю про него все! Я человек универсальный».