— В конце концов мы всегда можем поделить эту кровать, — заметил Стал, глядя на яркий рисунок шелковой рубашки и шарфа, которые она положила поверх платья на руку.
— Не думаю. — Бейли старалась ответить строго, но не сдержала улыбки. Его попытки флиртовать льстили ее самолюбию.
— Может быть, как-нибудь потом, в далеком будущем? — не унимался он, когда Бейли прошла мимо него в ванную.
— Спокойной ночи, — пожелала ему Бейли, уклоняясь от ответа.
— Вы мне приснитесь в этом наряде, — продолжал Стал, обращаясь уже к закрытой двери ванной комнаты.
Бейли засмеялась, и, пока переодевалась в яркую ночную рубашку, улыбка играла на ее губах.
Она не могла ошибиться в Стиле, он, несомненно, хороший человек, умеющий сострадать, добрый. Ей казалось, что она знала его годы и годы, а вовсе не один короткий день. Они, бесспорно, доверяли друг другу, как солдаты в бою, как земляки на чужбине, они оказались в одной связке. И все же она отдавала себе отчет в том, что эта связка может распасться, когда минует опасность.
Бейли знала, что не стоит строить планы на будущее; комната, в которой она спала, напоминала ей об этом, это была комната Тревиса, ее маленького сына, у которого тоже могло быть будущее…
Она впустила в комнату Макса и прикрыла дверь. Не включая свет, она подошла к двухъярусной кровати и взяла с подушки внизу плюшевого зайца.
Прижимая игрушку к груди, она нырнула под одеяло. Ей не нужен был свет, чтобы видеть в углу комнаты ящик с игрушками ее сына, плакаты с изображением знаменитых бейсболистов на стенах.
Макс нежно лизнул ее в нос и улегся возле кровати, Бейли потрепала его за уши.
— Нас осталось двое. Макс, — прошептала она. Это стало у них ритуалом прощания на ночь. Его присутствие успокаивало Бейли в долгое темные ночные часы.
Она не рассказала Стилу, как часто, желая убежать от одиночества в своей двуспальной кровати, она ночевала в этой комнате, где все напоминало ей о сыне, все связывало с его короткой жизнью. Бонни она тоже не говорила этого, но ее сестре и не нужно было говорить, она все знала сама и не раз уговаривала Бейли отдать кому-нибудь игрушки Тревиса и по-новому обставить комнату. Но Бейли не могла себя заставить сделать это.
Если ее подозрения окажутся справедливыми, возможно, она найдет людей, виновных в смерти ее мужа и сына, этих людей накажут. Тогда, может статься, она смирится с потерей и начнет новую жизнь.
Возможно…
Когда Стал проснулся, в доме никого не было. В записке, которую он нашел в ванной, говорилось, что Бейли ушла на работу. Макс во дворе, но, может быть, захочет войти в дом. Она напоминала Стилу, чтобы он не брился, так как ему нужно отращивать бороду, просила его не выходить из дома и держать окна зашторенными до ее возвращения. Соседи, объясняла Бейли, могут подумать, что в дом забрался грабитель, и вызовут полицию. Пока он еще только привыкал к мысли, что должен скрываться, и невольное заключение раздражало его. Он не терпел бездействия, сидение у телевизора в дневное время быстро надоело ему.