Действительно, после этого жизнь Ларисы вроде наладилась, вошла в относительно здравое русло…
— Вряд ли… — доканчивал Михаил с трудом мысль, — дочка не может, раньше родилась.
— Посмотрим, без анализов все равно не обойтись.
— Это… Жена вторая… она недавно из гинекологии — ничего… Могли не заметить?
— Посмотрим.
Михаил согласно покивал.
— Можно идти?..
Потом он шел по коридору — пошатываясь, в бездумье. Машинально свернул в палату. Осторожно, медленно, боясь словно растрясти эту гулкую пустоту внутри, лег на кровать. Втерся в постель. Пустота существовала и вокруг. Тягучая, беспредельная. И он, Михаил, ноющий комочек в бесконечном пространстве. А где-то и вовсе крохотным комочком Степка… Татьяна… Лариса… Парни рядом…
Перевернулся на живот, уткнулся лицом в подушку. Нашло неприятное понимание того, что во всем навороте скрутивших его бед особо гнетет тот именно фактик, что виной-то всему оказалась Лариса. Будь то Татьяна, Вера, было б легче. Возненавидел бы, отверг. А на Лариску такая злоба!.. Убил бы, змеюку, кажется, развеял прах, чтобы духу не было. А все равно — больно! Вечная она боль его и мука.
Познакомились они в ресторане. Михаил пришел на побывку из армии. Сидел в «гражданке» за столиком с друзьями. Глядит, идет по проходу девица — он сначала воспринял ее огненным пятном на сером ресторанном фоне, такие волосы. Идет и большими остановившимися будто глазищами смотрит на него. Точнее, куда-то сквозь него. Собирается присесть за соседний столик, к пьяному в стельку, красивому, но крепко подержанному молодому человеку. Вскочил Михаил, подлетел кочетом:
— Посиди, красивая, с нами!
— Я не одна.
— Хм-м, важность… Раньше из-за таких, как ты, мужчины друг друга острыми ножами резали и из больших пистолетов стреляли. А твоему кавалеру, по-моему, пора бай-бай. Ради тебя я могу проводить его до выхода.
Ах, герой! Смешно сейчас. И нелепо. Впрочем, с е й ч а с нелепо все, чего ни коснись.
После ресторана пошел он Ларису провожать. Она быстро в тот вечер сбила его гонор, поставила на место: поведала между прочим о бесчисленных знакомых и ухажерах с положением и деньгами, не под стать ему, служивому. Но и Михаил в свою очередь не оплошал, схитрил. Не стал трепыхаться, тянуть ее на свободную квартиру к дружку, а горделиво, с достоинством проводил девушку до дома, улыбнулся грустно на прощание, пожелал всего доброго и собрался было уйти. Но перед сдержанным, внимательным этим парнем, который ничего от нее не потребовал, Лариса вдруг сломалась. Куда подевалось все ее беспечное высокомерие.