— Надоело все, стыдно, — заплакала она, — ты вот считаешь, что я балованное дитя, а я деревенская! У меня мать одна там, старая, в деревне… Приехала после школы в институт поступать, по конкурсу не прошла. Были бы знакомые — училась бы. Сейчас, правда, есть, могли бы устроить, да неохота… Поступила в строительное училище на маляра-штукатура. С парнем одним, студентом, закрутила. У него у родителей дача, машина — ездили. Для меня смешно все это — дача! На природе! Я в своем дому выросла, с огородом, лес вокруг! А скажут: дача… и в этом что-то такое… Ездили с ним… Потом физкультурник был, женатый… Потом артист один! Настоящий. Таксист… Научный сотрудник. В НИИ меня пристроил, секретаршей, чего, говорит, ты будешь на стройке? В мороз, в комбинезоне… А секретарша в интеллигентном обществе — не женщина, а компания… Странно, да?.. Говорю тебе все сама про себя… Надо бы все наоборот, а я… Ты не слушай, не так много было, да все равно. Недавно замуж чуть не вышла. Заявление подали, он маленький, толстый, с машиной… А, думаю, какая разница!.. Пришла к нему, он полез, а сам сопит, сопит… Иди-ка ты, говорю… Сон мне снится один часто: бегу я куда-то в гору, лезу-лезу и никак, падаю, плачу… А, все равно, знаешь, кто я?.. Тоже надо кому-то, а то как же!..
И слезы. Михаил стал целовать в эти слезы, вытирать их своей щекой.
— Ты хорошая.
И усматривал в девушке, только что казавшейся ему верхом бабьей удали, существо слабое, потерявшееся… Может быть, в тысячу раз лучше других, потому хотя бы что плачет, корит себя. Сколько их, врут да не печалятся!..
Вернувшись в часть, Михаил просто изводил себя ревностью и домыслами. Не получив от Ларисы день-другой письма, подумывал сбежать со службы, нагрянуть внезапно — и если она там с кем-то!.. Когда срок службы закончился, командир предложил Михаилу остаться на сверхсрочную, обещал жилье в Москве — он в Москве служил. Куда там — к Ларисе, немедля!..
10
…Среди ночи Михаил проснулся в страхе. Много в последнее время снилось жутких снов: отрубленные головы петушиные летали, норовили ткнуть клювом, какие-то насекомые, похожие на тараканов, только блекло-зеленые, с топорщащимися крыльями, выползали из-под набухших пальцев и разлетались… Но этот сон был чудовищнее… Приснился ему Степка… плешивым и морщинистым. Маленьким таким старичком…
Ночь была лунная, светлая. Впрочем, в окнах, скорее всего, лишь отсвет прожекторов, что по углам двора. Выла собака: Джули, сторожевая овчарка. Собственно, кобель это, Джульбарс, но называют его все почему-то Джули, и кажется, сучка. Воет всеми ночами. Чего не спится? Что беспокоит? Там их три пса, другие молчат, а этот… Беду чует, как в народе говорят?.. Что же, беды тут, рядом, много. В других, видно, собачье это чутье на беду уже притупилось, а в Джули живет. Вот работенка-то псу досталась!