— Тогда чего женился?! А если уж и женился, то нечего было потом попрекать прошлым! Дура была, все тебе рассказала! Другие что только не вытворяют, а все шито-крыто. Был один, не получилось, а ты второй… И все дела. Я же для тебя готова была на все… Под поезд сказали бы броситься ради тебя — не раздумывая бы, бросилась. А ты все чего-то ковырялся. На самом деле просто хотелось тебе по бабам гулять, вот и находил себе оправдания!
— С кем я гулял?! А было что, так… Постыдно, противно, от боли. Видел, что тебя все прежняя жизнь-то потягивает… Вдумаешься, обидно! Вот и я от обиды… Понимаешь?! От обиды только. Чтоб в себе эту болячку заглушить, замарать себя тоже, что ли… И неприятно было всегда… Могла бы как-то понять… А ты же… в десять раз меня потом перекрыла.
— Дурак ты, Мишка. Ничего ты во мне не понял. И никто так, как я, тебя не полюбит и никто такой верной тебе не будет. Да что теперь об этом…
— Ты много во мне поняла…
Михаил взглянул на Ларису и умолк. Чего он, собственно, доказывает? Чего пытается вдолбить? Она же, Лариса, как струна натянута. Звенит внутри. Лопнет вот-вот эта струна. Вот он сейчас выйдет — и лопнет. Казалось, помудрела душа его, терпимее стала, пристальнее, ан нет — ковырнули больное, и прорвало, ошалел.
— Прости, Лариса, — помолчав, заговорил Михаил покаянно. — Прости… Давай хоть сейчас как-то по-разумному.
— Давай по-разумному. Как только? — притихла и Лариса. — Любила тебя, Миша, ревновала, хотела, чтоб только мой был, чтоб другие завидовали… До сих пор, Миша, душою с тобою не рассталась. Как ни поступала, а все казалось, рано или поздно вместе будем. А сегодня пришел — вижу, конец. Ошибка какая-то, Миша, над нами сотворилась. Страшная ошибка. Характер у меня дурной, знаю, все себе во вред… Давай попробуем по-разумному. Сложнее, Миша, это, чем раньше, но давай…
Договорились, что за Степкой Михаил зайдет на следующий день — забрал бы сейчас, хотелось побыть с сыном, но Татьяна тоже ведь не каменная, заденет ее: после случившегося сразу же помчался к Ларисе.
Побежал опять по магазинам: хотелось все-таки что-то жене подарить. И возле обувного магазина наткнулся на очередь — «давали» женские импортные сапожки. Редко когда Михаил пренебрегал очередью, не хватало наглости кого-то отталкивать, но при сегодняшнем внутреннем заряде не мог просто стоять, бездейственно. Да и времени, каждой минутки жалко. Хотя рвали за рукав, кричали, Михаил пролез в дверь, к началу очереди, приговаривая: «Жена там у меня, жена, товарищи… Я за деньгами бегал…» А дальше возбужденное чутье, желание заполучить сапожки эти на тонком высоком каблуке подсказало ход: сунул пареньку с пронырливой физиономией хорька червонец — и втиснулся, встал впереди.