8
К полуночи явилась Люся. На вахте ее не пропустили — вызвала Сергея через возвращавшихся в общежитие. Зашептала таинственно:
— Я познакомилась с одним человеком очень сложной судьбы… Вернее, я ее давно знаю. Тебе необходимо с ней встретиться. Она тебя сейчас ждет.
— Сейчас?! — Сергей не на шутку растерялся: больно много в Люсе непривычного возбуждения. Да и странно, среди ночи кто-то ждет… — А зачем?
— Она даст совет. Ей пришлось в жизни много бороться, отстаивать правду, терпеть лишения… Она просила, чтоб ты пришел с каким-нибудь другом.
Неожиданная Люсина решительность и мистическая таинственность передались Сергею. Позвал Лапина. Пошли. В темноте, дворами, закоулками. Шли быстро, молча, в некотором оцепенении.
Точно так, ночью, они ходили с Люсей на Архангельскую. Сергей сейчас ожидал увидеть такую же странную, словно отгороженную от общей, жизнь, таких же приветливых людей, держащихся друг друга… Только эти должны быть «много пережившими, перестрадавшими…»
Дверь открыла аккуратная вежливая старушка. Голосом тихим, чуть подрагивающим сказала:
— Проходите сюда, вас ждут.
У Лапина неестественно вытянулось широкое его лицо и запали щеки. Сергей чувствовал, как сама собой выгнулась спина. Переглянулись, вошли.
В пустой, голой почти комнате — женщина на инвалидной коляске. Темноволосая, с ровным пробором и гладкой укладкой. Скулы от худобы выпирали. Глаза смотрели прямо и жгуче — гвоздили.
— Садитесь, друзья мои, — указала она на скамеечку напротив.
Друзья присели. Воцарилось молчание. Ждали, глядя снизу вверх. Был слышен гул канализационной трубы.
— Мне пришлось много испытать и вынести, меня преследовали… Но я всегда добивалась своего! — прозвучал надтреснутый голос. — Подай! — женщина резко протянула в сторону Люси, сидящей в сторонке, руку.
Люся зачем-то подала ей веник.
— Возьми, — приказала женщина Сергею.
Сергей не ожидал такого поворота дела. Помедлил, взял веник.
— Попробуй сломать.
Сергей уже заподозрил, к чему все клонится. Покосился на Лапина. Стал пытаться веник переломать.
— Не можешь! — торжествующе выдохнула женщина. — А теперь попробуй ты, богатырь, — велела Лапину.
Лапин, спрятав глаза, с мукой на лице поусердствовал: ничего делать специально для виду он не умел. Положил веник перед собой.
— А теперь развяжите и увидите, как легко вы переломаете весь по прутику!
В темных впадинах, разделенных переносицей, глубоко в глазах загорелись две дужки маленьких электрических лампочек.
— Теперь понятно, как легко вас сломать поодиночке и невозможно всех вместе!
Сергей серьезно и насупленно покивал, торопливо пообещал руководствоваться, поблагодарил. Поднялся — в общежитие, мол, не пустят… Встал за ним и Костя, до того все сидел неподвижно и тяжело сопел.